Rambler's Top100
Реклама
 
Статьи ИКС № 05 2010
Кирилл КОРНИЛЬЕВ   05 мая 2010

Инновации на конвейере, или Куда катится мир!?

Сегодня принято измерять рейтингами инновационность компаний, стран, политиков. Аналитики «тасуют» мировых технологических лидеров в самых разных рейтингах. Что вы вкладываете в понятие «инновация», «инновационная компания»? – спросил «ИКС» у Кирилла КОРНИЛЬЕВА, вице-президента корпорации IBM, гендиректора IBM в России и СНГ.

Кирилл КОРНИЛЬЕВ, IBM– В нашей стране изобретателей много, а вот инноваторов – не очень. Инноватор – тот, кто умеет сделанное изобретение, неважно в какой области, удачно применить к бизнесу. Инновация находится на перекрестке глубокого знания бизнеса и изобретательства. Здесь я соглашусь с формулировкой нашего СЕО С. Палмизано. Типичный пример инновации в продуктовой сфере: мобильный телефон с сенсорным экраном – ничего нового в этом нет, изобретения были сделаны давно, но лишь недавно у кого-то хватило ума повернуть его правильно к бизнесу и так вывести на рынок, что все сказали: «Ах!». Яркие образцы инноваций в области бизнес-моделей 90-х годов – сегодня всем известный интернет-магазин Amazon.com и недавно официально пришедший в Россию онлайн-аукцион eBay.

Сегодня инновационная активность перемещается из области продуктов в направлении бизнес-процессов и сервисов. Однако самая большая сложность – отнюдь не в том, чтобы появиться из «гаража» на плечах основателя-инноватора, а в длительном успешном существовании, в том, чтобы инновации поставить на конвейер – и держать планку в глобальном масштабе. Одним из основных свойств нашей компании, которой в будущем году исполнится 100 лет, является то, что на каждом этапе, с очередной сменой технико-экономического уклада, удавалось находить новый продукт, нишу, направление. Удалось построить систему управления в компании, которая этому способствует. В последние пять лет, например, удачно подхвачена волна взрывообразного роста сервисного бизнеса.

– Кирилл Геннадьевич, разумная планета – фирменный тезис IBM. Технологический прогресс ускоряется, человек же не способен совершенствоваться с такой же скоростью – ни нравственно, ни интеллектуально. К каким последствиям может привести такая дисгармония? Способны ли технологии сделать планету разумной?

– Куда катится мир!? Об этом писалось, кажется, в шумерских текстах и в трудах Айзека Азимова – с тех пор ничего не изменилось. Сейчас совершенно серьезно говорится, что лет через тридцать появится суперкомпьютер с мозгом, превышающим человеческие возможности, но в ближайшей перспективе стоит думать об автоматизации тяжелого труда и рутинных процессов, а не о полноценном мыслительном процессе со стороны автоматов. Стоит ли отдавать машине судьбу человечества? Наверное, нет. Тезис «разумная планета» скорее обращен к разуму человека, чем к технологиям.

Скажем, мы производим колоссальное количество электроэнергии, 45% которой в нашей стране теряется в процессе передачи (мы не одиноки в этой проблеме, просто у нас огромная территория). Разумно ли из недр Земли извлекать такое количество энергии и так бездарно ее терять? Как исправить ситуацию? Можно добавить к имеющейся структуре некоторый интеллект, который позволил бы оптимизировать энергопотребление, сократить энергопотери, напоминать операторам энергосетей о том, что наступил срок проведения профилактического ремонта и т.д. Бытует заблуждение, что такими простыми мерами можно сэкономить не больше 8–10% электроэнергии, а практика показывает, что 20–30%! Полностью потерь не избежать. Но инвестировав малое количество денег, можно сократить колоссальные потери и неэффективность той инфраструктуры, которую человечество уже построило.

Другой пример – пресловутые московские пробки. Чтобы в два раза улучшить ситуацию, что можно сделать? Построить в два раза больше дорог. Это сколько денег-то будет стоить!.. Выход – интеллектуальные транспортные системы, использование которых облегчит жизнь автомобилистов на 20–30%. Возьмем здравоохранение. Все знают о нашумевшем плане президента США Обамы по реформе здравоохранения (что само по себе необычно – социальный проект во главе угла внутренней политики). Но мало кто сейчас вспоминает, что технической основой этого плана было поданное в 2009 г. от IBM в Белый дом предложение о программе «Стимулировать выход из кризиса» по созданию единой электронной медицинской карточки для всех американцев. Это может касаться и нашей медицины: у нас не хватает врачей, врачам не хватает времени и сил на полноценный прием пациентов – много «писанины». Подход к ситуации вам уже известен: можно удвоить количество врачей, а можно в два раза сократить время, которое они тратят на записи в карточках и обмен медицинской информацией.

Если вы знаете, в 2008 г. случилось необратимое: наша планета стала урбанистической, впервые в истории человечества численность городского населения превысила сельское. Фермер может жить натуральным хозяйством. Городское же население зависит от инфраструктур. Не будет инфраструктур – не будет города. Поэтому эффективность их создания, эксплуатации, своевременный ремонт, поддержка и прочее – приоритетны.

Иными словами, речь идет о концепции разумного хозяйствования и инъекции интеллекта в существующие структуры. Инновационность в том, что мы применяем имеющиеся изобретения к реалиям бизнеса. Это и есть попытка человечества пожить более разумно, чем раньше.

– IBM провела исследование на основе опроса финансовых директоров компаний разных сфер деятельности. Его результаты опубликованы под названием «Новые интеграторы преимуществ» – так обозначен самый эффективный уровень руководителей финансовых служб и предприятий. Как его достичь?

– Если мы хотим заниматься инновациями, то необходимо ясное понимание, что кроме изобретательства нужно для бизнеса. Мы, возможно, люди умные, но всего, конечно, не знаем. Поэтому лучше спросить самих клиентов. Поэтому с разной регулярностью мы проводим интервью руководителей компаний, ИТ- и финансовых директоров. На этот раз в фокусе нашего внимания оказались 1900 CFO, четверо из них представляли российские компании. Вывод, что в период кризиса роль финансовых директоров повышается, а управление рисками предприятия и бизнес-аналитика встают во главу угла, достаточно очевиден.

Более интересно было понять сложившиеся роли в принятии стратегических решений управленческой командой и обнаружить, какие типы специалистов и управленцев встречаются среди CFO. Мы наблюли следующие категории специалистов: выполняющих сугубо бухгалтерскую функцию (счетоводы), так называемых дисциплинированных операторов, ограниченных консультантов и людей, которые выполняют роль стратегического лидера и одного из главных членов управленческой команды. Доля последних в нашей выборке составляет 23%, и они получили название «интеграторов преимуществ». Какие проблемы заботят таких людей и какими явными и скрытыми ресурсами обладают их компании? Это оптимизация производительности труда, предвидение существенных элементов изменений бизнес-конъюнъктуры, управление рисками предприятий и грамотные средства поддержки принятия решений. Такие приоритеты CFO означают важность для них бизнес-аналитики. Ее же еще в 2009 г. ставили на первое место участники Global CIO study.

А вот блиц-опрос ИТ-директоров крупных российских предприятий выявил, что у нас аналитика стоит на 5–6-м месте, в лидерах надежная инфраструктура. Такая расстановка приоритетов ярко демонстрирует разницу между развитыми и развивающимися рынками. Нам пока еще важнее построить инфраструктуру, чем добиться очень сложного, комплексного (есть хорошее английское слово sofisticated) использования имеющихся данных для генерации информации. Но это придет, прежде всего в телекоммуникационную индустрию, которая достигла потолка экстенсивного роста и гораздо ближе других к глобальным проблемам эффективности бизнеса на развитых рынках.

– К вопросу о развитых и развивающихся рынках. Как модифицируется деятельность глобальной компании в России по сравнению с другими странами? Какие направления и формы бизнеса актуализируются, какие отбрасываются? Иными словами, российская специфика.

– Разумеется, все страны – Индия, Гондурас, Бразилия, Германия – имеют свою специфику, иначе быть не может. И не только языковую и культурную, но и специфику бизнес-ситуации конкретного этапа экономического развития, уклада, если хотите, определенный набор индустрий, которые развиты в стране и определяют потребности в тех или иных технологиях и решениях. Мы относимся хоть и к развивающимся рынкам, но все же к постиндустриальному обществу. Совершенно очевидно, что есть ряд секторов экономики, которые достаточно развиты как потребители информационных технологий, услуг и решений. Это государственные структуры, банковский сектор, техноинновационный бизнес. Есть чисто российская специфика – нефтегаз. Это индустриальный срез.

Сервисный компонент в общей структуре ИТ-рынка в России представлен в гораздо меньшей степени, чем, допустим, в Дании, Германии или Великобритании, где процентное соотношение между продуктовым и сервисным бизнесом у такого вендора, как IBM, складывается в пользу последнего. Является ли это специфичным только для нас? Да нет! Структура бизнеса Китая на удивление повторяет нашу, где в первую очередь востребованы продукты от вендора и только во вторую очередь – услуги. В Дании – с точностью до наоборот. Потому что там уже построили все свои инфраструктуры, их нужно обновлять. Развитый рынок находится в стадии насыщения этими инфраструктурами, необходимости повышения качества и эффективности их использования – при этом требуются сложные решения. Россия же инфраструктуры больше строит, чем нуждается в их интенсивном развитии и обновлении. Но этот этап уже на пороге.

Беседовала Наталия КИЙ

О социальной ответственности в Советском Союзе и России, статусе отечественного производителя и технологических вызовах времени – в продолжении интервью К. Корнильева в следующем номере «ИКС».
Заметили неточность или опечатку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter. Спасибо!