• Новости
• Блоги
• Аналитика
• Новости компаний
• В СНГ и в мире
• Анонсы

Сергей Мишенков. По радиоволнам памяти

Сергею Львовичу Мишенкову в этом году исполнилось 70. Его поколение состоялось в профессии на подъеме отраслевой науки и индустрии, в 90-х вело отрасль в рынок, сегодня вкладывает свои знания и опыт в ее развитие. За каждой персональной историей – большая история связи.

«К технике меня тянуло всегда, – признается Сергей Львович. – Паровозы полюбил с детства, потому что каждое лето проводил на станции Новоиерусалимская. Дед мой был ее начальником, а я носил красную шапку дежурного по станции, меня разрешали брать на паровоз, и к пяти годам я хорошо знал паровозное «плечо» 60 км до Москвы и 60 км до Волоколамска. А дедом своим страшно горжусь. В 15 лет это был пастушок, впервые в жизни увидевший железную дорогу, – а к 30 годам стал начальником Привислецких железных дорог царской России и получил дворянское звание».

Год окончания войны запомнился двумя событиями. Во-первых, в квартире появился огромный сундук с деталями истребителя. Сундук организовала мама, которая работала во Всесоюзном НИИ авиационных материалов (ВИАМ). Из этих деталей ее сын строил макеты с настоящими приборами – и обсуждал их с ее гостями, известными летчиками и авиаконструкторами.

Второе событие – вернули радиоприемник, который сдавался на хранение. Даже читать пятилетний Сергей научился… по радио. «Тогда были такие радиопередачи – чтение избранных глав любимых книг, – объясняет Сергей Львович. – Заслышав, что начинается передача, спросил как-то у мамы: что читают? а у нас эта книга есть? Читали «Как закалялась сталь». Там читают, а я перелистываю страницы книжки... И где-то через неделю я поймал себя на том, что понимаю, о чем будут читать дальше. То есть по буквам и по слогам я читать не умел, и потом этому было очень трудно научиться. Но зато сразу схватывал абзацы, страницы – а это скорочтение.

Радио я слушал постоянно. В доме нашелся учебник для военных училищ по радиоприемным устройствам, и когда начали глушить "вражеские радиопередачи", прочитав его, я сообразил: принять сигнал из-под глушилки поможет синхронный детектор. В первом классе я уже сам все ковырял, паял и ремонтировал – и сделал нечто такое. До сих пор этот приемник работает, только раз в пять лет я его подновляю».

Долгая дорога в Радиодом

Окончив первый курс, Сергей попробовал перевестись на дневное в МАИ. Однако ректор МЭИС рассудил по-своему: перехода не разрешил, но перевел на дневное отделение факультета радиовещания и телевидения своего института. «Второй раз он меня не отпустил уже на распределении, – вспоминает Сергей Львович. – К тому времени больше всего меня интересовало звуковое вещание, я мечтал работать в институте звукозаписи (ВНАИЗ), в Радиодоме, где часто бывал на 4–5 курсах. И вот распределение: предлагаются НИИР, ЦНИИС, еще 72 наименования, но ВНАИЗ среди них не значится. Я же принес запрос! Ректор возражает: «Но это не связной институт, мы туда не распределяем». Я выбрал ЦНИИС».

Два года после окончания МЭИС Сергей Мишенков работал в лаборатории магнитной записи ЦНИИС, однако мечта об институте звукозаписи не отпускала. Как оформить перевод, если по распределению должен отработать в ЦНИИС три года? Записался на прием к замминистра связи по кадрам. Разговор состоялся такой: «По какой кафедре окончили МЭИС?» – «Радиовещание». – «У Горона?» – «У Горона». – «Идите». На следующий день начальник отдела кадров ЦНИИС вызвал Мишенкова и развел руками: «40 лет работаю, а такую резолюцию вижу впервые». На заявлении стояла резолюция замминистра: «Откомандировать в распоряжение И.Е. Горона».

Но И. Е. Горон «делиться» своим специалистом с другим институтом не стал, сообщив, что буквально на днях на кафедре открылась лаборатория звукового вещания: «Будете работать у нас». Сергей Мишенков стал первым инженером этой лаборатории, а потом и заведующим. И главное, в первый же месяц работы он получил постоянный пропуск в Радиодом.

Стабильность на два института

«Это был 1965 год, и в последующие 18 лет я проводил в радиодоме институте звукозаписи больше трети своего времени, – рассказывает С. Мишенков. – Делал устройства для обработки сигналов, мы проводили экспертизу на заметность разного рода искажений, состоял в группе прослушивания по приемке фонограмм. Конечно, параллельно окончил аспирантуру в МЭИС, защитил кандидатскую, преподавал, стал доцентом кафедры радиовещания. Кстати, только для первой лекции, еще будучи аспирантом, я готовил конспект. А потом без конспекта выходил (но с тетрадкой, как будто у меня какие-то записи есть) – и мог с любого места читать по памяти любой курс на нашей кафедре, а их всего около 30. Меня просили читать вечерникам, чтобы они не засыпали. Понимаете, я люблю интересную работу. А годам к сорока я научился любую свою работу делать интересной».

К слову сказать, Сергей Львович преподавал на последних курсах и своей жене Елене, с которой познакомился еще в ЦНИИС. МЭИС окончила потом и дочь, а внучке Женечке вопрос о профессии задавать пока рано, ей всего 13.

Университеты МГРС

В МГРС заместителем директора по эксплуатации С.Л. Мишенков пришел в 1983 г. Руководил тогда предприятием Иван Александрович Шамшин. «Ему было уже за 70, и более мудрого деда я, наверное, в своей жизни не встречал, – вспоминает Сергей Львович. – Технику я знал хорошо, но он учил меня жизни: учил всему, даже походке руководителя. Правда, увидев в очередной раз, как я несолидно бегу по лестнице, махнул рукой – тебя не переделаешь, бегай. В первый рабочий день на моем столе лежал лист бумаги, на котором детально было расписано, что я должен сделать за месяц: познакомиться с тем-то, сделать это, прочитать то-то и то-то. Я справился за неделю. Иван Александрович вызвал меня в кабинет: «Я забыл еще одну твою функцию, ты должен раз в неделю угнетать министерство». – «Как угнетать?» – «Очень просто: просматривай за неделю письма от них, анализируй, потом приезжай в отдел радиофикации министерства и объясняй, в чем они не правы».

В 1986 г. С.Л. Мишенков стал главным инженером МГРС – и первоочередной своей задачей считал сохранение высочайшего уровня технологической культуры, который был достигнут на предприятии благодаря усилиям И.А. Шамшина. «Это не просто дисциплина, а именно культура, когда каждый свою работу доводил до совершенства, а весь коллектив был настроен на творчество, – поясняет Сергей Львович. – Скажем, ежегодно подавалось 750 рацпредложений, при том что на предприятии работало 1300 человек».

10 лет во спасение науки

В 1992 г. С.Л. Мишенков возглавил научно-техническое управление Минсвязи России. Это было сложное время, когда государственное финансирование науки сошло на нет. «Тогда я сформулировал два принципа НТУ: во-первых, сделать так, чтобы результаты науки были востребованы операторами; во-вторых, постараться сохранить в науке все направления, – рассказывает Сергей Львович. – В результате приходилось отбирать только нужные операторам темы, а по каждой отвергнутой давать объяснения. Отбор шел очень жесткий: ежегодно на примерно 2000 предлагаемых тем заключалось около 200 договоров. Для меня это было морально очень тяжело, даже врагов нажил в первые же полгода. Но и физически это был адский труд. В день – железное правило – прочитывал минимум по одному 200-страничному отчету, причем так, чтобы потом говорить с ответственным исполнителем на равных. Спасало то, что меня возили, я читал в машине. В кабинет ко мне всегда сидела очередь, я ввел тогда порядок принимать всех без исключения, и с каждым посетителем я должен был исчерпывающе обсудить его вопрос. С одной стороны, это тяжелый труд, а с другой – я был в курсе всего происходящего в отраслевой науке.

Надо сказать, примерно через полгода-год операторы в меня поверили – и начали перечислять деньги. Был создан фонд, у государства мы не брали ни копейки. Может быть, это звучит нескромно, но я считаю, что на те 10 лет мне удалось поддержать науку».

… и снова радиоприемники

В своей любви к радиоприемникам Сергей Львович признается даже с долей хвастовства: «У меня везде – дома, на даче, во всех рабочих кабинетах – обязательно стоит радиоприемник. Понимаете, я очень люблю радиоприемники. Еще я очень люблю качественный звук, и дома у меня такая звукозаписывающая аппаратура, какую ни в одном магазине не купишь. Самодельная, конечно. Колонки вот надо поменять, выглядят непрезентабельно. А качество звука – превосходное! Я надеюсь еще завершить свою звуковоспроизводящую «лебединую песню». Есть идеи, надо попробовать».