• Новости
• Блоги
• Аналитика
• Новости компаний
• В СНГ и в мире
• Анонсы

Негоже быть иванами не помнящими родства

Чтобы выработать критерии «отечественности», нужно ответить на главный вопрос: для чего государство инициировало процесс приоритизации использования оборудования отечественных производителей?

Об упущенных возможностях

Поддержку отечественного надо было обеспечить в начале 90-х, когда в России было несколько тысяч компаний, занимавшихся разработкой и производством. Появились бы и новые продукты, и новые услуги. Сейчас в стране осталось около 150 российских разработчиков и производителей телекоммуникационного оборудования, и на их долю приходится около 20% российского рынка. Мы опоздали лет на 15–20. За это время потеряно огромное количество рабочих мест: у нас были предприятия по 12 тыс., 8 тыс., 4 тыс. человек, и они исчезли или сократились на порядок. В «Морионе», например, работало 12 тыс. человек, а в прошлом году, по нашим данным, численность сотрудников составила 237 человек. С переходом к «рыночной экономике» крупные промышленные предприятия теряли заказы, преобразовывались в небольшие компании, а из последнего кризиса многие живыми не вышли. Оставшиеся с трудом выживают.

Некоторые перепрофилируются и работают в кооперации с западными компаниями. И здесь не так уж важно, какой у них уровень локализации, главное – они создают в российских городах рабочие места, платят налоги, выполняют социальные функции. Это, конечно, здорово. Но плохо, что мы забываем собственный опыт, когда в 90-х в России было пять совместных с гигантами индустрии связи предприятий по производству телекоммуникационного оборудования. Сейчас из них остался только «ИскраУралТел», да и тот борется за место под солнцем. Плохо, что мы не сделали вывод: гигантам неинтересно организовывать в России производство – им нужен наш рынок сбыта. И нам такое отечественное производство оказалось не нужно, нам нужны были их знания, технологии.

Сейчас мы поняли, что в проект «Сколково» нужно приглашать ведущих специалистов со всего мира – это в науке. А в промышленности еще после кризиса 1998 г. мы могли поступить, как Петр I, который не покупал гончарную мастерскую где-нибудь в Голландии, а привозил в Россию лучших специалистов. В тот момент множество ведущих специалистов мировых телеком-вендоров оказалось не у дел, и они были готовы продать нам свои знания, опыт. Надо было приглашать их в Россию на ту зарплату, к которой они привыкли, покупать у них ноу-хау и, отталкиваясь от полученного знания, устремиться вперед. Мы этого не сделали. Мы упустили благоприятную ситуацию, которая складывалась на рынке несколько раз и которой можно было воспользоваться с большой пользой для отечества. Хуже того, мы опять говорим о совместном производстве с теми же гигантами, надеясь перепрыгнуть яму в два прыжка.

О возможных упущениях

Не хотелось бы думать, что концепция приоритетного использования телекоммуникационного оборудования отечественного производства преследует единственную цель – обязать операторов покупать только у российских компаний, даже если их оборудование дороже и хуже качеством, чем продукция зарубежных вендоров. В этом случае расплачиваться придется абонентам. Не такой представляется поддержка государством своей промышленности. Поэтому ключевой вопрос – для чего запущен процесс определения и поддержки «отечественного».

Если целью ставится обеспечение безопасности страны, то, разумеется, должен быть организован замкнутый цикл разработки и производства отечественного оборудования для органов государственной власти. Но не будем лукавить: у нас в стране нет элементной базы для того, чтобы создать современное оборудование, и в ближайшие пять-десять лет не появится. «Там» давно производятся системы на одном кристалле по нанометровой технологии, а мы все осваиваем 0,35 микрон. Значит, будем использовать импортные программируемые микросхемы и никогда не узнаем, что у них внутри. Однако будем говорить, что это наше отечественное.

Если цель – создать рабочие места, что актуально для моногородов, то достаточно, чтобы «отечественный производитель» был просто резидентом в России. Да, в оборудовании будет стоять импортная микросхема, софт мы напишем совместно с индийцами, комплектующие сделают китайцы, а окончательная сборка будет в России. Люди работают, зарплату получают, налоги предприятие платит, наша добавочная стоимость в продукте будет, хотя и очень маленькая. Но цель будет достигнута.

Если же цель – не просто существование, но конкурентоспособность российского предприятия, то оно обязательно должно заниматься разработкой новых изделий, новой техники и иметь авторские права на интеллектуальную собственность. В инфокоммуникационном оборудовании это исходные коды и патенты на изделия. И обязательно государство должно позаботиться о том, чтобы в состав производителя вошла финансовая структура, банк. В противном случае предприятие не выдержит конкуренции с иностранными компаниями, которые мощно поддерживаются своими банками. Если ставится именно такая цель и для ее достижения государство готово принять комплекс необходимых мер, тогда действительно есть смысл в развитии «отечественности». Но для этого у государства должна быть четкая техническая политика. Хотя бы на пять лет вперед. А лучше – на 10. Чтобы развивать отечественную промышленность, надо понимать концепцию развития инфокоммуникационного рынка, куда мы будем двигаться, какие услуги и решения будут пользоваться популярностью.

Уже сейчас очевидно, что в ближайшее десятилетие произойдет фантастический прорыв в консьюмерской электронике, с конвергенцией бытового и профессионального сегментов. В первую очередь это проявится в медицине, телеметрии, в системах класса «умный дом» – и все это будет беспроводный доступ, все будет в чипах. Мы окажемся в таком радиополе, в такой экологии, что если сейчас не подготовиться – через десять лет опять только разведем руками: упустили… А пока мы, похоже, об этом не задумываемся.

Еще есть опасение, что в пылу дискуссий об «отечественном» мы проспим очередную технологическую революцию в телекоммуникациях. Ее «призрак бродит» уже по Канаде и США, где сети полностью уходят в облачные структуры. Это не просто облачные вычисления в ЦОДах, это виртуализация голоса, абонентских устройств с конвергенцией проводного и беспроводного доступа и облачная архитектура для передачи данных. В этом направлении работают ИТ-гиганты, и они не остановятся. 80% стоимости таких решений составляет софт – математическое, программное, информационное обеспечение.

Национальная идея

Мы сейчас поступаем как иваны не помнящие родства, когда радуемся созданию на территории России учебных центров транснациональных корпораций. Но никто нам с Запада кусочек сыра не даст, если не положит его в мышеловку. Это надо понимать. Этим компаниям нужен обслуживающий персонал либо разработки, которые они возьмут себе и нам же потом втридорога перепродадут, встроив в свои решения.

Тема отечественного производства – вопрос государственной политики. Государство должно четко определиться, кто мы в этом мире. Если мы – технологически развитая держава, которая претендует быть одним из лидеров не только современного, но и будущего мира, то мы должны заниматься разработкой новых технологий, новых решений. Если же мы – обслуживающая страна, то нам хватит и создания на нашей территории учебных центров транснациональных компаний, где будут готовить грамотный обслуживающий персонал. Либо мы великая нация творцов, каковой были тысячелетия, либо становимся обществом тотального потребления.

И если мы не отрекаемся от своих традиций, то у нас должны быть открытия, подтвержденные общепринятыми документами – патентами, изобретениями. Тогда мы вводим понятия «отечественный производитель», «отечественный продукт», «отечественное изобретение». К слову, почему – «отечественное»? Российское! Мы в России живем, это российский продукт и изобретение, и не надо бояться называть вещи своими именами.

Для всего мира образы России сегодня заключены в матрешках, медведях, балалайке, икре и водке. Но современная Россия – это Королев, Гагарин, Курчатов… Исторически Россия славилась своими мозгами, и эти позиции мы не потеряли. Но часто оказывается, что у человека, который любит писать формулы, нет таланта предпринимателя. И если родному государству не все равно, какой стране будет принадлежать изобретение, выросшее из формул, оно сделает так, чтобы иметь полное право назвать его своим – российским.

На первый-второй

К теме отечественного производства непосредственно примыкает кадровый вопрос. За последние 20 лет в производстве стала нормой управленческая практика, когда предприятием руководит финансист по образованию или экономист. Мое личное убеждение: такой подход возможен только в период бурного экономического развития, когда все безудержно покупают и требуется только правильно управлять большими финансовыми потоками, а задумываться о новых разработках и производстве новой техники необязательно. Но если эти потоки становятся все слабее, если надо выводить на рынок новый продукт, экономист или финансист отходит от «руля». Ему просто неинтересно заниматься техникой, протоколами, устройствами и проч. И он покидает компанию. А компания гибнет. Таким образом за последние 15 лет с рынка ушло очень много наших предприятий.

Я считаю, что производство должен возглавлять технократ, поскольку новые разработки требуются постоянно. Недаром в ВПК времен Союза генеральным директором всегда был технократ, он же главный конструктор. Он смотрел вперед, а сильный финансовый директор (тогда называвшийся главным бухгалтером) занимался денежными вопросами. Когда эти силы поменялись местами, производство перестало понимать, куда оно движется сейчас и куда двигаться дальше.

Сегодня в России появились специалисты-технари, которые имеют опыт работы с международными транснациональными корпорациями и знают, как вести эту работу. Если в начале 90-х все было внове, было сделано много ошибок, то теперь «сын ошибок трудных» должен начать работать на Россию. Сейчас самое главное – не потерять возможность смены кадров в промышленных компаниях. Однако при этом нужно переходить от бездумного омоложения к взвешенной работе с человеческим потенциалом. Нынешним руководителям среднего звена по 30–40 лет, топ-менеджерам – по 40–50, а значит, через 10 лет при сохранении существующей кадровой политики их место должны будут занять молодые выпускники вузов с нулевым опытом работы. Таким образом теряется организаторская, научная, техническая и технологическая преемственность.

Повторю, руководить производством должны технократы, опирающиеся на мощных финансистов. Все начали понимать, что нужно заниматься разработками. Если мы сами не будем разрабатывать, если не будет своей науки – у нас ничего не будет. Мы можем говорить про локализацию, но толк будет только если это наше ноу-хау, наши патенты. Талантливых изобретений у отечественных разработчиков много, но нет российских патентов в США, в Западной Европе, в Азии. Потому что патенты нужно оплачивать, а малому предприятию это не под силу (наукой у нас занимаются малые предприятия или вообще одиночки-кулибины). Если государство возьмется оплачивать патенты отечественным разработчикам, оно вернет себе же авторитет высокотехнологичной державы.  икс