Rambler's Top100
Статьи
Борис ЛАСТОВИЧ  24 июля 2017

Информационно-коммуникационная инфраструктура цифровой экономики. Простые истины

Новая общественная формация, коей по сути является информационное общество, как и его составляющая – цифровая экономика – могут развиваться только на базе современной информационно-коммуникационной инфраструктуры. Создана ли такая инфраструктура в России?

Борис Ластович, эксперт МАС

Через призму дефиниций

Словосочетание «цифровая экономика» иногда употребляется как характеристика уровня развития экономики на этапе перехода к четвертому технологическому укладу, когда ведущей становится тенденция к «автоматизации» интеллектуальных процессов с использованием ИКТ. Не какая-то новая экономика, а очередной этап развития существующей. Отсталой экономике цифровизация попросту не нужна. В привязке к классическому определению термина «экономика» можно сказать, что это система отношений по производству, распределению, обмену и потреблению на базе ИКТ.

В тексте правительственной программы «Цифровая экономика» этот термин определен как «экономический уклад, характеризующийся переходом на качественно новый уровень использования информационно-телекоммуникационных технологий во всех сферах социально-экономической деятельности». Если уклад понимать как систему отношений, а «социально-экономическая деятельность» не будет ограничиваться социальными аспектами, то определения по смыслу совпадают.

Хроника событий

В своем послании Федеральному собранию 1 декабря 2016 г. президент России Владимир Путин предложил «запустить масштабную системную программу развития экономики нового технологического поколения, так называемой цифровой экономики».

В конце мая 2017 г. правительством РФ подготовлена и направлена президенту программа «Цифровая экономика», основные положения и текст которой были размещены в интернете. В мае же президент утвердил концептуальный документ «Стратегия развития информационного общества в РФ на 2017–2030 гг.».

Однако в Стратегии развития информационного общества в РФ на 2017–2030 гг. приводится иное, удивительное по форме и содержанию для такого рода документов определение, с которым трудно согласиться: «Цифровая экономика – это хозяйственная деятельность, в которой ключевым фактором производства являются данные в цифровом виде, обработка больших объемов и использования результатов анализа которых по сравнению с традиционными формами хозяйствования позволяют существенно повысить эффективность различных видов производства, технологий, оборудования, хранения, продажи, доставки товаров и услуг».

Не вдаваясь в детальный анализ, отметим, что экономика отнюдь не сводится к хозяйственной деятельности, а «данные в цифровом виде», как и их «обработка в больших объемах», могут быть «ключевым фактором производства» только в понимании разработчиков, не потрудившихся заглянуть хотя бы в Википедию.

Оба документа посвящены в основном развитию отрасли информационных технологий, поддержка которой государством активно и небезуспешно лоббируется заинтересованными чиновниками и бизнесом. А телекоммуникации, другая составная часть ИКТ, оказались в роли пасынка и цифровую трансформацию экономики обеспечить не готовы.

Между тем любые технологии, включая информационные, это по определению лишь способ выполнения тех или иных работ и организации процессов. Сами по себе, вне этих процессов общественной ценности они не имеют и как самостоятельная «отрасль» рассматриваться не могут. «Внедрять» ИТ бессмысленно, они должны быть востребованы той же цифровой экономикой.

Наш регулятор в последние годы почему-то избегает термина «ИКТ», не учитывая, что пространственной, коммуникационной и транспортной основой информационно-коммуникационной инфраструктуры, информационного пространства любой страны являются высокоскоростные сети электросвязи последующих поколений (NGN), предоставляющие любому пользователю, в любом месте универсальный широкополосный доступ к неограниченному спектру сервисов и иных благ электросвязи и ИКТ. Без опережающего развития этих сетей повсеместное распространение ИТ, глобального интернета невозможно, поскольку интернет – это сумма технологий, работающих поверх сети электросвязи.

В отличие от традиционных сетей NGN, как и предоставляемые на их основе сервисы, конвергентны и могут формировать единое цифровое пространство страны вне зависимости от вида сети, оператора, способа подключения пользователей (фиксированный, Wi-Fi или подвижный) и предоставляемых услуг. Также они выполняют роль транспортной среды для МГ/МН-телефонных соединений и любых иных видов коммуникаций.

Развитая ли страна Россия?

Обеспечение повсеместного доступа к благам ИКТ при опережающем развитии NGN – глобальный тренд начала XXI века. Это одна из задач, которые были поставлены еще в 2000 г. лидерами стран Большой восьмерки и должны быть решены для достижения Целей развития тысячелетия. А на юбилейной сессии ООН в 2015 г. лидерами стран вновь было признано и подтверждено, что «распространение ИКТ может оказать мощное позитивное воздействие как инструмент устойчивого (мирового) развития».

С 2005 г., по данным МСЭ, более 150 государств мира приняли и успешно реализовали планы и стратегии построения национальных широкополосных сетей на принципах частно-государственного партнерства. К настоящему времени возможность пользоваться широкополосным доступом имеют 84% жителей Земли, регулярно выходят в глобальную сеть с помощью фиксированного и мобильного ШПД порядка 3,9 млрд человек, а число М2М-подключений приближается к количеству «живых» абонентов.

С 2015 г. развитые и развивающиеся страны переходят к следующему этапу регулирования и развития цифровой среды, ориентированного на повышение эффективности прикладного использования ИКТ и цифровизацию всех сторон жизни государства, бизнеса и социума.

Именно эти цели обсуждали министры стран Большой двадцатки, ответственные за цифровую экономику, в апреле 2017 г. в Дюссельдорфе. Причем в согласованной министрами «Цифровой стратегии до 2025 г.» первым из «Десяти шагов в будущее» названо «формирование гигабитных волоконно-оптических сетей». Тогда как «развертывание инфраструктуры» МСЭ оставляет актуальным в основном для неразвитых стран. К сожалению, эта задача актуальна и для России.

Без твердой руки государства

В нашей стране строительство сетей нового поколения изначально ведется частным капиталом для получения прибыли от предоставления доступа к интернету и связанных с ним сервисов, без учета задач создания основы цифровой инфраструктуры страны – единой сети электросвязи РФ, как того требует действующий закон «О связи», интересы государства и общества.

Наглядным свидетельством стихийности развития служат волоконно-оптические времянки на крышах зданий в городах России, неопределенность архитектуры, размещения и связности узлов обмена трафиком составной сети, невозможность управления ею даже в условиях чрезвычайных ситуаций.

Безусловно, современные сети связи в России своим беспрецедентно быстрым распространением обязаны конкурентному рынку и отсутствию административных барьеров. Всего за 15 лет более 50% домохозяйств получили фиксированный доступ к цифровой среде – в разы больше, чем было установлено телефонов населению за 120 лет. Вместе с подвижным доступом, развитием сотовых сетей 3G–4G и массовым распространением смартфонов, общий охват ШПД превысил 80%, а число пользователей – физических лиц достигло 100 млн.

Но эту впечатляющую статистику обеспечивает набор коммерческих сетей, связанных взаимными соглашениями о присоединении при отсутствии единых, общесетевых регламентов и механизмов, необходимых для создания и функционирования современной инфокоммуникационной инфраструктуры страны. Отсюда растущие системные риски и угрозы, связанные с неопределенностью связности, надежности, безопасности, устойчивости, а также с невозможностью управления качеством и трафиком объединенной сети, которые могут проявляться во всех сферах применения телекоммуникаций и ИКТ.

Этот конгломерат частных фрагментов глобального интернета нельзя использовать в качестве инфраструктуры для специальных сетей, систем и процессов, требующих высокой надежности и защищенности информационного обмена, что в полной мере относится и к задачам программы развития цифровой экономики.

Однако действующие и новые директивные документы не предусматривают решения этой проблемы. Сам термин «сети связи» относится регулятором к инфраструктуре ИТ, а не государства, бизнеса, социума, а в одной из «дорожных карт» и вовсе сведен к «инженерным сетям». В Программе содержится такая «веха»: «Сети связи удовлетворяют потребности экономики по сбору и передаче данных государства, бизнеса, граждан…». А как они могут «удовлетворять», если соответствующей этим потребностям надежной национальной сети нет и не предусматривается?

Из конкретных задач Программой ставятся только две. «Обеспечить покрытие спутниковой связью всей территории России» – дело нужное, но не главное, так как эта связь без наземных широкополосных сетей работать не может. «Внедрить технологию подвижной радиотелефонной связи 5G». 5G – это технология массового широкополосного подвижного доступа, работающая на гигабитных оптико-волоконных сетях и «телефонной связи» не предусматривающая. К тому же непонятно, кто и как будет ее «внедрять» в условиях рынка.

В Стратегии и того круче: «Сети связи нового поколения – технологические системы, предназначенные для подключения к сети “Интернет” пятого поколения в целях использования в устройствах интернета вещей и индустриального интернета». Такие вот странные перспективы развития основы цифрового пространства России на период до 2030 г.

Кто построит нам национальную инфраструктуру?

Отраслевая наука, наши НИИ, ученые-профессионалы, все еще располагающие необходимыми знаниями и опытом, впервые за полтора века существования электросвязи к решению общегосударственных, системных вопросов ее развития, к подготовке концептуальных документов не привлекаются. А для чиновников и заинтересованных организаций, получающих заказы на разработку подобного рода документов, профессиональные знания и опыт, по-видимому, необязательны.

Компетентность лоббистов и «специалистов» от интернета даже на их собственном поле вызывает сомнения. Им, к примеру, невдомек, что «интернет вещей», IоT – это общее название, бренд ИКТ-систем, работающих без участия человека. Уже сегодня большинство таких систем в мире и в России локальны, не требуют подключения к глобальной сети. Это относится и к «индустриальному интернету», т.е. к системам, применяемым в промышленности.

А при наличии надежной национальной сети и работающих поверх нее специальных и выделенных, физических и виртуальных сетей, собственных систем идентификации и маршрутизации интернет потребуется лишь ограниченному числу IоT-систем с трансграничным обменом данными. Иначе не обеспечить должную эффективность и защищенность этого бурно растущего сектора и в целом ИКТ.

Реальное содержание таких базовых терминов закона «О связи», как «федеральная связь», «единая сеть электросвязи России», «сеть связи общего пользования», и ряда других радикально изменилось. Однако до настоящего времени это не нашло своего отражения в правовой базе, в организации и механизмах регулирования развития отечественного сектора телекоммуникаций. Регулирование все еще ориентировано на подходы и регламенты 1975–1988 гг. и осуществляется путем внесения несистемных дополнений в федеральный закон и подзаконные акты, рассчитанные на традиционные сети и услуги связи.

На этом фоне следует ожидать резкого роста рисков и угроз, связанных с начавшейся модернизацией частных сетей на основе технологий и решений следующего поколения SDN, NFV, 5G. Если они по-прежнему будут использоваться лишь по критериям коммерческой выгоды операторов и их зарубежных вендоров, то сеть общего пользования России окончательно превратится в неуправляемый и ненадежный набор фрагментов глобального интернета, сетевых решений, протоколов, программ, стыков, проблем присоединения и т.п.

Занимая первое место в Европе по аудитории глобального интернета, мы до сих пор не определились даже с требованиями к собственной современной инфраструктуре связи, которые учитывали бы все многообразие потребностей, включая нужды государства, задачи построения информационного общества и цифровой трансформации экономики, требования к надежности и защищенности, а также суверенность Рунета по отношению к «Интернету».

Не добавляют веры в преодоление отставания и все новые невразумительные, не просчитанные, а то и невыполнимые директивные акты, вводящие ограничения, запреты и экономически не оправданные расходы для бизнеса операторов. Вот и в Программе содержится такая задача: «Обеспечить инвестиционную активность операторов связи (в том числе путем высвобождения дополнительных ресурсов) для развития сетей связи с использованием новых технологий». То есть участвовать в развитии и модернизации собственной инфраструктуры связи государство и дальше не намерено.

Между тем телеком-инфраструктуру, как и энергетику и транспорт, в принципе невозможно развивать только на коммерческой основе, поскольку она должна удовлетворять потребности государства, управления, обороны, а также выступает все более весомым фактором повышения качества жизни граждан. Эффект от ее развития проявляется во всех сферах применения электросвязи и ИКТ. Как свидетельствует опыт других стран, инвестиции в связь чрезвычайно эффективны. Согласно опубликованным в 2015 г. данным, в ЕС и в развивающихся странах на $1 инвестиций в связь дополнительный прирост общественного продукта составляет порядка $3 ($2,7–3,5), а в США еще выше – $5–10 – за счет применения собственных разработок и оборудования.

                                                                                                                           * * *

Хочется верить, что эти простые истины будут признаны и в нашей стране. Пока же в Российской Федерации не создана информационно-коммуникационная инфраструктура, обеспечивающая потребности цифровой трансформации экономики и других сторон жизнедеятельности страны.

 P.S. Все еще проще, чем ожидалось
Председатель Правительства Российской Федерации Д. Медведев своим распоряжением утвердил окончательную редакцию программы «Цифровая экономика Российской Федерации».

Как и предполагалось, ее смысл фактически сведен к развитию отрасли информационных технологий.

Цель программы – уже не задачи развития нового экономического уклада, а нечто расплывчатое: «создание экосистемы цифровой экономики РФ, в которой данные в цифровой форме являются ключевым фактором производства во всех сферах социально-экономической деятельности…».

А цифровая экономика сведена к одному только сегменту ИТ, поскольку «представляет собой хозяйственную деятельность… и способствует формированию информационного пространства с учетом потребностей граждан и общества в получении качественных и достоверных сведений».

Приведено и обоснование: «В связи с тем, что эффективное развитие рынков и отраслей в цифровой экономике возможно только при наличии развитых платформ, технологий, институциональной и инфраструктурной сред, данная программа сфокусирована…» на развитии этих платформ и «среды, которая создает условия для развития платформ и технологий».

То есть для построения новой экономики России всего-то нужны «цифровые платформы работы с данными». Такая вот задачка для бизнеса в области ИТ. Решим ее, и будет всем счастье.

Борис Ластович, эксперт МАС 

Заметили неточность или опечатку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter. Спасибо!