| Рубрикатор |  |
 |
Реклама
| Статьи |  |
ИКС № 3 2005 | |
|
| 01 марта 2005 |
Профи Обсуждают
Профи Обсуждают:- С. АНДРЕЕВ, генеральный директор Abbyy.
- В. ГАБРИЕЛЬ, вице-президент по бизнес - решениям DataArt.
- С. ГАЙДАМАКОВ, начальник отдела перспективных технологий Digital Design.
- А. ГОЛОСОВ, президент «ФОРС – Центр разработки».
- А. ДАВЫДОВ, генеральный директор Naumen.
- А. ЕГОРОВ, генеральный директор «Рексофт».
- С. КАЛИН, президент компании «Открытые Технологии».
- Д. ЛОЩИНИН, генеральный директор «Люксофт».
- С. ЛЫСАКОВ, генеральный директор «Группы компаний Стек».
- В. МАКАРОВ, президент некоммерческого партнерства «Руссофт».
- И. МАСЛЕННИКОВ, генеральный директор CTI.
- Н. НИКОЛЬСКИЙ, директор по маркетингу Cognitive Technologies.
- И. ПАНТЕЛЕЕВ, генеральный директор «АНД Проджект».
- А. СВИРИДЕНКО, президент группы компаний Spirit.
- Г. СИЗОНЕНКО, генеральный директор «ИВК».
- А. СУХАРЕВ, президент Auriga.
- А. ТЕРЕХОВ, генеральный директор «ЛАНИТ-ТЕРКОМ».
- И. ТИХИЙ, директор по развитию бизнеса «Артезио».
- Е. УТКИН, президент «Квазар-Микро».
- А. ФЕДОРОВ, генеральный директор Digital Design.
- В. ШЕРШУЛЬСКИЙ, директор по развитию бизнеса «ЭПАМ Систэмз».
ИКС: Сегодня мы ведем разговор о состоянии отечественной индустрии ПО. Хотелось бы получить оценку из первых рук. Каков пейзаж?
В. МАКАРОВ: В целом отрасль можно характеризовать как одну из самых быстрорастущих в отечественной экономике. Совместное исследование «Форт Росс» (теперь «Руссофт») и информационного агентства CNews (2004 г.) показало, что в последние годы оборот российского экспорта продуктов и услуг в сфере ПО растет на 40 – 50%в год и в 2004 г. превысит $700 млн. 51% компаний-разработчиков ПО находится в Москве и С. -Петербурге, далее идут Нижний Новгород, Новосибирск, Екатеринбург, Уфа, Казань. На небольшие города приходится 25%компаний. Предприятия отрасли объединены в ассоциации: в «Руссофт» , например, входит 75 компаний из России, Украины и Белоруссии: 7 тыс. разработчиков, объем экспорта более $180 млн. С. АНДРЕЕВ: Софтверная отрасль в России сегодня на подъеме. С социальной точки зрения это, безусловно, прорывное направление. В этой быстро растущей нише могут реализовать себя думающие головы, которые покидали страну, не находя себе применения. Разработка ПО послужит локомотивом, который потянет за собой все наукоемкие области и создаст приток высококвалифицированных специалистов в нашу страну, а не в Кремниевую долину. Этим ростом пользуются и западные компании, все чаще размещающие свои центры разработки ПО у нас.
ИКС: Давайте расставим акценты: каковы сильные и слабые стороны российских производителей ПО?
В. МАКАРОВ: К слабым сторонам можно отнести недостаточный опыт работы в рыночных условиях, отсутствие навыков международного маркетинга, PR и продаж, а также слабое владение иностранными языками. К сильным – высокий уровень подготовки специалистов в вузах, широкие научные знания, способность к инновациям, опыт разработки сложных систем для оборонной промышленности, наконец, умение работать в команде.
С. ЛЫСАКОВ: Сегодня в российской IT-индустрии самый большой оборот у так называемых интеграторов. Их бизнес – решение задач клиентов путем компоновки системы из готовых продуктов, в основном западного производства. При этом доля собственных или отечественных разработок минимальна. К сожалению, в стране нет крупных игроков, получающих основной доход от продажи собственных продуктов. Исключения не более 1%. В их число входит и «Группа компаний Стек» – создатель информационно-поисковой системы «Рамблер», а также «поисковиков» для порталов Центробанка и Правительства РФ. Значительное место в обороте российского IT-бизнеса занимает офшорное программирование. Продукты, создаваемые в этой сфере, находят своего потребителя за пределами страны – там же остаются и налоговые отчисления. В последнее время наметилась тенденция к сокращению легальной активности таких компаний в России. Именно эта сфера отходит под контроль сетевых ТНК, основной доход которых проходит мимо любого государства.
Опыт работы с госорганами омрачен отсутствием добротного отечественного ПО. Внедрению в них IT сейчас сопутствуют две губительные тенденции – кустарная разработка ПО в госорганизациях и закупка «готовых» дорогостоящих заграничных решений, требующих адаптации к российским условиям. Конечный продукт получается некачественный, поддержка импортного ПО очень дорога, а кустарного, как правило, невозможна. Ориентация на промышленные платформы мировых производителей неминуемо ведет к зависимости государства от ТНК. А ведь в странах с высоким уровнем развития IT и государственные, и частные организации используют в первую очередь продукты своих разработчиков.
В. МАКАРОВ: Однако ситуация меняется. Долгие годы мы ориентировались почти исключительно на внешний рынок, поскольку небольшие размеры нашего не привлекали амбициозных разработчиков, а специфика «рынка по-русски» их отпугивала. За последние 2 – 3 года IT-рынок в стране вырос. Использование IT – уже не дань моде, а насущная потребность бизнеса. И теперь наши компании стараются диверсифицировать свои пакеты заказов: работать и в России, и за рубежом. Для оценки конкурентоспособности нужно ориентироваться, конечно, на мировой рынок: там конкуренция выше.
Стать похожими или быть уникальными?
ИКС: Какой оценки достоин российский программист и его продукт?
А. ТЕРЕХОВ: Понять свою уникальность можно, только сравнивая себя с кем-то. Помню, как начиналось наше сотрудничество с американцами в 1992 г. С самого начала они признавали наше превосходство в креативности, уровне образования, общей математической культуре. Сразу же обнаружились и наши основные проблемы: плохо работающая почта (электронной тогда еще не было), резкое несоответствие технического оснащения у нас и них, недоступность новых технологий и даже их описаний. Нам было чему поучиться у западных коллег. О планировании, мы, разумеется, имели представление, но были искренне убеждены, что детальное планирование на год шарлатанство. Сдвиги сроков исполнения квартального заказа на 1 – 2 недели – норма. Понятия планирования рисков для нас не существовало. Основной проблемой стало воспитание, наш склад ума.
Постепенно удалось наладить производство ПО так, как это принято у американцев. Но стала видна и оборотная сторона медали. Молодому сотруднику с 2 – 3-летним опытом работы в жесткой производственной структуре начинает казаться, что ничего, кроме выполнения правил игры, не надо. Редко кто из молодых проявляет инициативу, предлагает рационализировать процесс – как было 30 лет назад. И уж никак нельзя опустить меркантилизм: очень часто предложение о небольшом повышении зарплаты является достаточным поводом сменить работу.
Отсутствие господдержки индустрии в целом спровоцировало ситуацию, когда элитные вузы готовили специалистов для приходящих на наш рынок западных компаний, предлагающих большие зарплаты. Российские производители ПО довольствовались тем, что оставалось, хотя именно они внесли немалый вклад в подготовку будущих специалистов.
Тупое следование американскому опыту гарантирует нам отставание на 10 – 15 лет в организации производства ПО. Нужно выявить наши преимущества, развивать коллективизм в работе, сделав основную ставку на образование и способность мыслить созидательно.
Я много лет играл в баскетбол. Тренеры учат, что надо шлифовать свои сильные стороны, а не тратить время на освоение того, что не выучил в детстве. И в нашем случае борьба за «стать похожими» только отдалит нас от возможности быть уникальными. В попытке равняться на индийские software house или довольно безликие американские программистские организации мы потеряем свое лицо и потенциальную возможность стать вровень с мировой индустрией ПО.
С. АНДРЕЕВ: Уникальная особенность России, которую стараются использовать большинство компаний-разработчиков ПО, – это система образования, доставшаяся нам в наследство от Советского Союза. Наши инженеры любят думать и не просто решать поставленную задачу, а решать ее оптимальным, красивым способом – вот что обеспечит отечественному бизнесу конкурентоспособность. Не хочу принизить индийских разработчиков, но они делают довольно крупные и средние проекты на твердую «четверку». Индия не лучшее место для разработки технологий и исследования задач со сложным ответом. И международные компании, кстати, размещают в России наиболее сложные, наукоемкие проекты. Г. СИЗОНЕНКО: Я оптимист. Но радужно оценивать отечественных разработчиков ПО не могу. Большинство наших ведущих программистов либо давно и прочно осели за рубежом, либо работают по заказам зарубежных компаний. Неосознанно, подчиняясь навязанным нам «законам рынка», государство завело отрасль в тупик. В итоге Россия стала большим дистрибьютором зарубежных IT-решений.
Считается, что производства общего и общесистемного ПО в России просто нет. Эта мысль сознательно вынашивается в головах чиновников, а те прекрасно себя чувствуют, пребывая в сладком заблуждении. Однако в России сохранилась школа программирования, построенная еще в СССР. Просто в какой-то момент она оказалась никому не нужной. Пора понять, что информация о жизни государства – это его «полезное ископаемое», его собственность, часто конфиденциальная. Обеспечение ее хранения, обработки, доставки, приватности наконец – первейшая обязанность государства. В работе с информационными ресурсами необходим промышленный подход, СВОЯ отрасль, СВОЙ софт.
Отрасль ПО ведь не требует строительства больших фабрик и заводов, инвестиций в разведку полезных ископаемых – нужны внятные законы по разделению прав собственности и соблюдению авторских прав.
А. СВИРИДЕНКО: Отношение к российским компаниям на Западе сложное. Для репутации компании очень важно наличие успешных проектов, причем на местном рынке. В то же время список солидных клиентов со всего мира может перевесить чашу весов. Так, ПО Spirit используется в 50 странах мира лидерами телекоммуникационной индустрии.
ИКС: Как бы вы охарактеризовали особенности конкуренции с зарубежными вендорами?
А. ГОЛОСОВ: Рынок ПО условно можно разделить на системное ПО и прикладные программы. Первый прочно оккупирован зарубежными производителями, выход на него требует серьезных инвестиций и в настоящее время представляется мне малоперспективным. Хотя зарубежные компании могут создать в России свои центры. Но это уже будет разработка зарубежного ПО силами российских программистов. Более перспективное направление – ориентация на прикладные программы, дополняющие по своим функциональным возможностям современные ERP-системы и отражающие специфику российского законодательства или наукоемких программ.
В. ГАБРИЕЛЬ: Конкурентоспособность большинства отечественных продуктов невысока, так как они ориентированы на российскую инфраструктуру, а их создатели не могут организовать собственный маркетинг на Западе.
Прогноз по импортозамещению не оптимистичен: в России пока нет инвесторов, готовых вкладывать деньги в развитие российских продуктов, и основные заказчики не имеют четко выраженных преференций российским производителям. Например, в ФЦП «Электронная Россия» ни один из документов не содержит явным образом слова «импортозамещение». Скорее всего, в перспективе на наиболее крупных заказчиков (а самый крупный заказчик – это государство) будут работать несколько гигантов типа IBS, которые будут заключать крупные контракты объемом 10 человеколет и больше. Сильных продуктовых компаний в России мало – не больше 10.
И. ПАНТЕЛЕЕВ: Что касается госсектора, на который работает «АНД Проджект», то здесь западные решения зачастую проигрывают отечественным. Это связано с тем, что импортные продукты оказываются не приспособленными к работе в российских условиях. Кроме того, госсектор сейчас делает ставку на разработку специализированных, заказных систем, поэтому западные тиражируемые решения не всегда подходят заказчику. Очень важен и ценовой фактор. Так что российские продукты в выигрыше. 
Г. СИЗОНЕНКО: Разработать хороший программный продукт – это еще даже не полдела. Главное – организовать правильную продажу. Зарубежные компании создали лоббистские каналы и мощные сбытовые сети, решили вопросы поддержки, обучения – всего, что стимулирует продажи. Сегодня они доминируют в информационном пространстве и, по сути, формируют сознание будущих специалистов под себя. А. ДАВЫДОВ: Наши проблемы – проблемы мировой IT провинции. В России подавляющая часть индустрии IT – это оказание услуг на базе зарубежного ПО, а до нас добираются только такие, какие есть везде. И основная конкуренция с ТНК пока идет в тех нишах на нашем рынке, до которых они еще не добрались. То же за рубежом. Компаний, реально конкурирующих в производстве ПО с зарубежными, у нас нет, но при поддержке государства, как это было сделано в Китае, они могут появиться.
В. ШЕРШУЛЬСКИЙ: С западными компаниями нет конкуренции. Они – наши клиенты. Есть серьезная конкуренция с индийскими и канадскими компаниями. Скоро будет с китайскими.
Вообще, в большинстве, если не во всех, серьезных корпоративных программных продуктах есть вклад ногих разработчиков из разных компаний и разных стран. Разговоры о «защите внутреннего рынка ПО» , одинаково архаичные как в России, так и в Калифорнии, чаще всего ведутся людьми, отставшими от реальности. И пока их сторонникам ни там, ни там не удалось создать преград для обмена технологиями и эффективной конкуренции. Хотя такие попытки есть.
Я не говорю, конечно, о тех специальных программных разработках, которые по самому их назначению должны быть засекречены.
И. ТИХИЙ: Мы позже вступили в игру, поэтому законодателями мод остаются западные компании. Хотя российский рынок быстро становится все более зрелым, во многих областях конкуренция уже на равных. Что касается внутреннего рынка ПО, то он потихоньку приближается к мировым стандартам.
Е. УТКИН: По оценкам экспертов, более 80%всех работ, выполняемых индийцами, это кодирование, в то время как то, что требует самой высокой квалификации (создание архитектуры, общий дизайн ПО), осуществляется вне пределов Индии. В этом реальная возможность для компаний из стран СНГ получить конкурентное преимущество.
Другая возможная ниша для нас – это исследования и разработки в области ПО. По данным NASSCOM, даже индийские компании вкладывают в НИОКР не более 3 – 4% оборота, в то время как лидеры индустрии – не менее 15 – 20% (в абсолютном выражении для некоторых компаний это миллиарды долларов). В этом мы можем опереться на наработки советской науки, объединяя пока еще оставшиеся в стране небольшие и разрозненные команды.
Еще одна возможность для России – взять на себя маркетинг, продажи ПО и привлечение заказов. Здесь особенно интересен рынок Западной и Центральной Европы, скандинавских стран. Мы можем выступить дизайнерами и архитекторами крупных проектов по разработке ПО – в нише, где индийские компании не работают и где добавленная стоимость максимальна. У нас достаточно компаний, которые продают готовые программные продукты во всем мире.
Коллективный портрет
ИКС: Как вы оцениваете вклад вашей компании в развитие отечественной индустрии ПО? Планы продвижения продуктов на рынке России?
Д. ЛОЩИНИН: 90% программных продуктов «Люксофт» поставляет на западный рынок – в данный момент приоритетный для компании. Зарубежных клиентов мы обслуживаем в рамках выделенных центров разработок. В то же время не оставляем без внимания и отечественный рынок ПО, участвуем в реализации проекта по созданию технопарка в Дубне (см. с. 42).
Е. УТКИН: Для «Квазар-Микро» разработка и продвижение на внутренний рынок готовых «коробочных» продуктов – приоритетное направление. Рядом с центрами компетенции, развивающими ноу-хау, мы планируем строить центры разработки, где на основе этих ноу-хау будут создаваться коммерческие продукты для вывода на рынок. Совместно с Объединенным институтом ядерных исследований в Дубне мы организуем центр компетенции по Grid-технологиям, чтобы затем создавать коммерческие продукты для практического применения. Подписано соглашение об организации центра разработки в области кластерных технологий в Сарове. Мы продвигаем платформу для многопользовательских мобильных игр под торговой маркой M3.
А. СУХАРЕВ: Auriga уже 15 лет оказывает услуги в области ITаутсорсинга для зарубежных клиентов. А в 2004 г. мы начали сотрудничать с крупными российскими компаниями – «МТУИнтел» и КРОК. Каждый год Auriga удваивает обороты. В. ШЕРШУЛЬСКИЙ: Специфика «ЭПАМ» в том, что компания является аутсорсером и создает программные продукты по заказам лидеров IT-индустрии. Интересен даже в мировом масштабе опыт команды «ЭПАМ» в области разработки ПО на платформе SAP NetWeaver. Мы, вероятно, первая компания из Центральной Европы и СНГ, непосредственно участвующая в создании нового поколения компонентных, ориентированных на сервисы бизнес-архитектур (SOA).
В России мы работаем в основном с крупнейшими промышленными предприятиями как бизнес - и IT-консультанты. У «ЭПАМ Систэмз» доля российских заказчиков ПО составляет около 5%. У нас есть «готовые продуктовые решения» в ряде сегментов (страхование, транспорт), однако они предназначены преимущественно для американского/европейского рынка и связаны с услугами по внедрению (что типично для сектора корпоративного ПО). В определенной степени исключение, применительно к российскому рынку, составляют система управления контентом и маркетинговыми кампаниями EPAM CMS/MKE и центр управления проектами EPAM PMC.
А. СВИРИДЕНКО: С 1994 по 1997 гг. Spirit 100% своего бизнеса делала в Японии. Затем мы вышли на американский рынок, с 2002 г. начали активный маркетинг и продажи в Европе, а с 2003-го – в России. Основные клиенты Spirit находятся за рубежом, и компания, конечно, планирует и дальше работать на мировом рынке. У нас в планах Китай и Япония (сотовая связь 3G)– будем и дальше удивлять мир инновациями из России.
В 2004 г. Spirit вышла на рынок ПО для многопользовательских корпоративных систем связи на базе VoIP. TeamSPIRIT изначально создавался для IP-сетей, поэтому его технические характеристики выше, чем у западных аналогов, например Skype. Этот продукт, в частности, исключает провалы в речи, характерные для большинства конференц-систем.
На традиционных для нас рынках цифровой телефонии и мультимедиа в 2004 г. были подписаны контракты с Siemens, Philips, LG, Toshiba, Agere. Spirit не только продает лицензии на свое ПО, но и продвигает на рынок готовые решения.
А. ЕГОРОВ: Наряду с разработкой и продажей собственных программных продуктов «Рексофт» активно развивает направление системной интеграции, в рамках которого реализует проекты по разработке ПО на заказ и внедрению ИС западных производителей. В 2004 г. примерно 40% оборота «Рексофт» было получено от российских заказов. Десять лет тому назад «Рексофт» выпустил на отечественный рынок тарификационную систему Barsum и тогда же начал разработку автоматизированной системы управления гостиницей «Эдельвейс», изначально ориентированной на рынки Западной Европы. Сегодня продукты линии Barsum используются более чем в 3 тыс. организаций в России и СНГ, а АСУ «Эдельвейс» – в 600 отелях в мире.
С. КАЛИН: В прошлом году «Открытые Технологии» открыли офис в Швейцарии. Его основное направление – заказная разработка ПО и встроенных систем. Сейчас доля заказных разработок компании для российских и зарубежных клиентов одинакова . Думаю, такое соотношение сохранится и в этом году. Совместно с МГУ им. Ломоносова мы работаем над прототипом программно-аппаратного решения для телеметрического мониторинга объектов, в частности биотелеметрической системы. Ее потенциальные заказчики – лаборатории, осуществляющие исследования в области физиологии или экспериментальной фармакологии, в том числе доклинические испытания новых препаратов. Из упреждающих технологий – используемая в рамках платформы DocsForce технология семантического управления информационным содержанием SemanticWeb.
И. ТИХИЙ: «Артезио»– одна из самых молодых компаний в российском ПО-сообществе. Ее бизнес – офшорное программирование и аутсорсинг, специализация – ПО для телекоммуникационного и фармацевтического рынков. Доля российского рынка в бизнесе компании 23%, Европа – 10%, Япония – 37%, США – 30%. В этом году хотим выйти на рынок системной интеграции для телекоммуникационных компаний.
Г. СИЗОНЕНКО: Госсектор для нас – главный приоритет. «ИВК Юпитер» , основной продукт в линейке сложного системообразующего ПО класса middleware, как и ежсетевой экран с расширенной функциональностью «ИВК Кольчуга» , сертифицирован Гостехкомиссией при Президенте РФ для использования в системах информации, составляющей государственную тайну. Сегодня потребность в таких продуктах неуклонно растет.
А. ДАВЫДОВ: Оборот Naumen за 2004 г. вырос в 2 раза – и все равно это капля в море российской IT-индустрии. Но для нас важна структура продаж: мы рыночная компания, а не компания для нескольких заказчиков. Успешно продается наше решение для операторов связи (OSS/BSS) Naumen Telecom.
И. МАСЛЕННИКОВ: CTI выпускает ПО под торговой маркой IPSoft для рынка телекоммуникаций, в том числе iVision – middleware для сервисов Video-over-IP. В 2005 г. мы представим архитектурно новые версии системы биллинга для операторов связи и HelpDesk (ServiceDesk) для автоматизации работы операторских и корпоративных служб поддержки. И. ПАНТЕЛЕЕВ: «АНД Проджект» нацелена на решение задач госорганов в рамках реализации программы «Электронная Россия». Семейство программных продуктов Sitex WorkFlow позволяет с минимальными расходами создать Единую информационную систему организации. Наши решения предназначены для государственных, административных и муниципальных структур.
Кошелек компаний, или На самофинансировании
ИКС: Каковы источники финансирования деятельности вашей компании?
С. КАЛИН: Проекты, которые ведет департамент заказных разработок, финансируют сами «Открытые Технологии» . Решение о финансировании того или иного перспективного направления принимается советом по инновациям.
А. ЕГОРОВ: «Рексофт» финансируется только из собственных средств, мы ни у кого ни разу не брали взаймы. Но для развития и активного роста, безусловно, нужны опережающие инвестиции. В России практически отсутствуют механизмы финансирования IT-компаний, не имеющих классических балансовых активов. У банков нет каких-либо схем работы с такими компаниями. В инвестиционных компаниях и фондах схемы теоретически есть, но нет экспертов, менеджеры не имеют опыта оценки компаний, не знакомы с мировой практикой оценки интеллектуальной собственности, юристы слабо ориентируются в международных нормах ее защиты.
А. ДАВЫДОВ: Совершенно верно, банки пока не умеют оценивать активы компании-производителя ПО и, соответственно, не могут давать кредиты под нематериальные активы. А мы заинтересованы в долгосрочных банковских кредитах. В 2003 г. закончился инвестиционный этап становления Naumen, в 2004 г. развитие шло за счет операционной прибыли. Мы производим продукты на основе open source, т. е. «профессионализируем» эти решения, что создает задел для всей отечественной индустрии ПО: чтобы она могла развивать полный стек технологий без проприетарных зарубежных компонентов. Разработку профессиональных открытых платформ open source государство может и должно финансировать. Как, впрочем, и обучение управлению проектами в индустрии ПО.
И. ТИХИЙ: Пока «Артезио» развивается за счет собственных средств, но мы открыты для инвесторов.
Г. СИЗОНЕНКО: Разработки в ИВК ведутся как за счет собственных средств, так и за счет средств заказчиков. Это нормальная мировая практика, позволяющая разработчику знать реальные потребности заказчика и создавать универсальные программные продукты в соответствии с собственным видением развития рынка.
И. МАСЛЕННИКОВ: Исключительно самофинансирование. Живем на доходы от продаж софта и системной интеграции.
Е. УТКИН: Мы коммерческая компания и развиваем бизнес самостоятельно. Для финансирования используем различные инструменты, в том числе реинвестирование прибыли, заемные средства. Никаких преференций со стороны государства не получаем. Новое бизнес-направление может некоторое время финансироваться за счет средств других направлений. За софтверный бизнес «Квазар-Микро» отвечает специальное подразделение – «КМ-Софт». Созданное год назад, оно уже вышло на уровень безубыточности. Инвестиции в это направление будут делаться за счет «Квазар-Микро».
В. ГАБРИЕЛЬ: Акциями DataArt владеют партнеры и менеджеры компании. Мы всегда были прибыльны и не искали внешних инвестиций.
В. ШЕРШУЛЬСКИЙ: На протяжении своей более чем 10-летней истории «ЭПАМ» всегда был прибыльным и финансировал свое развитие из собственных средств. Тем не менее руководство не исключает возможности привлечения внешнего финансирования в будущем.
Хотя среди российских заказчиков «ЭПАМ Систэмз» есть государственные ведомства и предприятия, деятельность нашей компании не регулируется и не поддерживается никакими программами.
ИКС: О венчурном финансировании ни слова… А как вы вообще относитесь к этому механизму?
А. СВИРИДЕНКО: Безусловно хорошо – если венчур «домашний». Но пока до этого далеко. Сейчас интерес частных инвесторов к этому сегменту IT-рынка растет, правда, не всегда приводит к реальному результату. Ведь оценки рисков в IT-секторе делаются совсем не так, как в других, более привычных для российских инвесторов, отраслях. Пока в нефтяном) бизнесе нет понимания того, как можно вкладывать деньги в высокие технологии. Поэтому на данном этапе инвестиции западного венчура предпочтительнее: там опыт, умение распределять риски своих вложений и оценивать их. А. ТЕРЕХОВ: Разумеется, венчур может быть «домашним»: в основном он интересуется продуктами, а не сервисами. Продажа IT-продуктов в России ограничивается повсеместным пиратством. Нужен комплекс законов, препятствующих пиратству и поддерживающих реальных производителей. Риск должен быть инимальным, а бизнес – цивилизованным.
Варианты господдержки, или Если помечтать…
ИКС: Какие шаги, по-вашему, должно сделать государство навстречу бизнесу?
В. ШЕРШУЛЬСКИЙ: В принципе, ПО-индустрия в России может продолжать развиваться и в нынешних условиях. Чрезмерные опека и регулирование могут даже принести вред. Но, если помечтать… Чтобы Россия как страна стала по-настоящему конкурентоспособной для офшорной IT-индустрии, компании нужно освободить от всех налогов, кроме подоходного. Не думаю, что мы зайдем так далеко… А ведь есть еще стоимость жизни, стоимость транспорта, офисов и пр. – все это в России выше, чем в Индии и Китае. Пока нам приходится конкурировать в верхнем ценовом сегменте с IT-консультантами из признанных западных компаний.
Кроме последних инициатив по высокотехнологичным зонам, других примеров поддержки отрасли не припомню. Будут ли шаги по их развитию достаточно решительными? Поживем – увидим.
Д. ЛОЩИНИН: Для нашей еще очень молодой индустрии важна поддержка государства: использование экономических рычагов воздействия на спрос и предложение на услуги компаний, налоговое администрирование, финансирование и кредитование научно-исследовательских проектов и т. д.
Е. УТКИН: Только системность и направленность государства приносит зрелые плоды. Опыт Индии и Ирландии впечатляет.
А. ФЕДОРОВ: Я тоже считаю, что государство должно проводить осмысленную политику вкладывания денег в развитие IT-индустрии. И очень правильно сейчас отдавать предпочтение именно российским производителям: во многих областях они производят качественную продукцию – не хуже, чем западные компании.
Г. СИЗОНЕНКО: В отношениях государства и индустрии ПО необходимо, на мой взгляд, различать два направления. Первое, тактическое, связано с разработкой прикладных программ, использованием системных технологий западных производителей. И этот путь только усиливает монопольное положение продукции зарубежных вендоров и зависимость от нее российских предприятий и госсектора. Другое, стратегическое, – разработка собственного системного и системообразующего ПО, которое выполняет до 80% общесистемных функций.
Господдержка первого направления должна быть минимальной. Второе требует более осмысленного подхода со стороны государства. Здесь деклараций о рыночной экономике и конкуренции недостаточно. В свое время государство приложило немало усилий к развалу большого задела в области теории и практики проектирования высокотехнологичного ПО, созданного Советским Союзом. Теперь, чтобы вернуть утраченные позиции, необходимо приложить гораздо больше усилий.
В программе возрождения отрасли следует предусмотреть комплекс мер, которые остановили бы отток квалифицированных кадров за рубеж: подготовку высококлассных специалистов, поиск оставшихся в России программистов, возрождение научных школ и престижа профессии разработчика, снижение налогового давления на отрасль, чтобы профессионалы могли получать в России зарплаты, не просто сравнимые с западными, но и выше. Необходимо формирование госзаказа и внедрение его результатов в государственные информационные ресурсы – и это наиболее сложная задача.
И. ТИХИЙ: Меры должны быть приняты стандартные, проверенные в других странах. Административные – облегчение миграции рабочей силы, замораживание стоимости арендных площадей (создание технопарков) для компаний-разработчиков ПО. Налоговые и таможенные – упрощение процедуры возврата НДС за услуги по экспорту, снижение ЕСН, уменьшение стоимости амортизации и таможенных сборов при ввозе оборудования из-за рубежа, создание эффективного налогового климата, стимулирующего приток инвестиций на этот рынок из сырьевых отраслей страны и из-за рубежа. Что особенно важно – эффективная система подготовки кадров. В. МАКАРОВ: Надо снижать административные барьеры, построенные на пути бизнеса за последние годы. Накладные расходы, которые несут наши компании, часто превосходят стоимость самой продукции в валютном, налоговом, таможенном регулировании и т. д. Нужно просто прислушаться к здравому смыслу и снизить бремя налогов с предприятий нашей отрасли – неразумное и явно несоразмерное с тем, что имеют наши конкуренты. Из всех возможных преференций для разработчиков ПО мы предлагаем единственную – связанную с социальными выплатами. В нашей отрасли 50 – 60% расходов предприятий приходится на заработную плату. Созданная в период доминирования добывающих отраслей, фискальная система России сместила центр тяжести налоговых выплат в область перерабатывающих отраслей, как бы наказывая их за создание высокооплачиваемых рабочих мест и за сохранение инновационного потенциала страны.
С. АНДРЕЕВ: Действительно, система налогообложения концептуально выстроена так, чтобы избирательно задавить человекоемкий, в особенности наукоемкий, бизнес! Возьмем цифры. Для любого инновационного бизнеса вопрос налогообложения заработной платы критичен. Ведь в структуре себестоимости разработчика ПО доля зарплаты составляет от 60 до 70%всех затрат компании. Да, в нашей стране самый хороший подоходный налог – 13%– и его плоская шкала. Однако ЕСН и НДС нивелируют эффект – общие издержки просто ужасны. На 60 – 70% от всех затрат налагается такой налог, что они вырастают в 1,5 раза.
Подчеркну, что проблема эта характерна для бизнеса, использующего в качестве основного ресурса высокооплачиваемый персонал. Для компаний, добывающих нефть, отливающих металл, производящих автомобили, доля зарплаты в общей структуре затрат порой менее 10%. Даже если эта цифра увеличивается с налогами в 1, 5 раза, это значит, что затраты выросли на 5%. А вот если те же налоги соотнести с 60 – 70% затрат, это приведет к увеличению издержек на 30 – 35%. Это жуткий пресс, действующий в экономике избирательно!
Государство говорит о поддержке IT-бизнеса и в то же время строит систему налогов, которые этот бизнес и душат. Какой можно предложить рецепт? К примеру, принять закон об уменьшении налогов на заработную плату для компаний, в которых ее доля в структуре затрат превышает 50%.
А. ДАВЫДОВ: В сегодняшних условиях экспорт российского ПО практически невозможен. Да, мы экспортируем свой продукт, но вычет НДС и невозможность его возврата превращают эту деятельность в благотворительность.
ИКС: А участие в ФЦП «Электронная Россия» разве не поддерживает бизнес?
В. ГАБРИЕЛЬ: По сути, есть несколько программ, где IT-технологии явно присутствуют (должны присутствовать), в том числе «Электронная Россия» и «Административная реформа», которые не огут быть решены без привлечения IT-технологий. «Электронная Россия» добавляет IT-рынку РФ порядка 1 —2 млрд руб. в год, т. е. $60 млн, что меньше оборота любого из трех крупнейших игроков на рынке ПО. Так что не стоит переоценивать ее значение. Тем не менее компании-участники – правда, в основном московские – имеют в ее лице достаточно важного заказчика.
А. ФЕДОРОВ: Эта программа – стимул для развития и ориентации предприятий на внутренний рынок. Очень многие экспортно ориентированные компании задумались о том, чтобы уделять ему больше внимания. В 2004 г. Digital Design реализовала ряд проектов в рамках «Электронной России». Сейчас очень важно, на что пойдут деньги ФЦП – на закупку импортного ПО или на разработку отечественного. В любом случае эта деятельность стимулирует создание российского продукта.
С. ГАЙДАМАКОВ: Добавлю, что отечественный рынок набирает обороты по спросу и предложению разработок для электронного правительства. Концепция архитектуры электронного правительства позволяет объединить и структурировать пул ресурсов различных компаний, где заказчик знает, что он хочет, а поставщик понимает, что нужно заказчику. И. ПАНТЕЛЕЕВ: Что касается административных мер, то здесь уже есть большие подвижки – «Электронная Россия» хорошо стимулирует. Ключевой задачей по поддержке российских производителей ПО должно стать совершенствование законодательства в сфере защиты интеллектуальной собственности.
ИКС: Расходы на получение сертификата качества, например СММ, составляют несколько сотен тысяч долларов – не каждая компания себе такое позволит. Ваша оценка ситуации в области лицензирования и сертификации?
А. ДАВЫДОВ: Для создания системы реальной сертификации я бы профинансировал в России создание технологий управления разработкой ПО и инструментов управления компаниями, занимающимися этой деятельностью. А уж потом на основе двух-трех решений разработал бы системы отечественной сертификации, аналогичные CMM. И предприятиям полезно, и стоимость сертификации минимальная. Тогда компании могут уже самостоятельно, на коммерческой основе сертифицироваться согласно требованиям СММ или ISO.
Д. ЛОЩИНИН: Служба качества «Люксофт» гарантирует соответствие продуктов компании международным стандартам.
И. ТИХИЙ: Мы прошли сертификацию по международным стандартам качества, благодаря чему «Артезио» – хорошо управляемая и прозрачная для заказчика компания.
Г. СИЗОНЕНКО: Я убежден в необходимости легальных механизмов, удостоверяющих декларированную функциональность и защищенность продукта, отсутствие «закладок» . Без такого механизма ни разработчик, ни заказчик не может быть уверен в том, что не нарушает законодательство. Ведь оценить это своими силами практически невозможно. Именно поэтому, хотя сертификация и требует от разработчика значительных усилий, я считаю ее благом для отрасли.
В. ШЕРШУЛЬСКИЙ: Ситуация с авторским правом и лицензионной политикой в России кажется мне вполне адекватной. По крайней мере, большинство слухов о проблемах в этой области, распространенных на Западе, далеки от реальности. Чего нельзя в полной мере сказать о патентной защите. Не все, что можно запатентовать в США, является патентоспособным в России. Это потенциально может поставить наши IT-компании в менее выгодное положение … Есть еще небольшие проблемы в области сертификации средств криптозащиты. Но они, на мой взгляд, не в строгости госрегулирования. Отечественные поставщики сертифицированных средств сильны в качественной разработке алгоритмов, но не всегда успевают обеспечить совместимость со всеми новыми продуктами третьих фирм. Вырастет спрос – и предложение расширится.
ИКС: Итак, с принятием концепции развития рынка IT государство включит индустрию ПО в систему хозяйственно-стратегических приоритетов?
В. МАКАРОВ: Думаю, что да. Хочется надеяться. IT уже сейчас в числе ведущих экспортных отраслей экономики с высокими темпами развития. К тому же отрасль является основой для любой другой инновационной индустрии России.
А. СУХАРЕВ: Однако к формированию ее стратегии развития должны привлекаться компании-лидеры. Только тогда принятые решения будут в полной мере отвечать потребностям индустрии.
А. ДАВЫДОВ: Последние сигналы от президента обнадеживают. Основная роль адресована капиталу: «Ребята, эта отрасль будет подниматься, государство позаботится» . После этого бизнес понимает – надо участвовать, а то можно не успеть, паровоз уйдет. Поэтому следует ожидать притока инвестиций в этот бизнес, где очень непросто управлять ликвидностью.
Твой дом – технопарк. Так или не так?
ИКС: Похоже, идея создания отечественных технополисов IT-индустрии начинает, наконец, обретать реальные черты…
Н. НИКОЛЬСКИЙ: Государство действительно всерьез озаботилось проблемой развития ИКТ – поддержка и контроль на уровне президента. К сожалению, основной темой совещания в Новосибирске стала система налоговых и таможенных преференций для технопарков. Задача, без сомнения, важная, но не первостепенная. К тому же создание особых экономических условий для отдельных участников рынка чревато побочными эффектами. Как мы помним, предоставление таможенных льгот союзам афганских ветеранов и спортивным организациям обернулось тотальной криминализацией системы российского импорта. Не хотелось бы, чтобы с российской отраслью высоких технологий произошло то же. Куда более важным вопросом для нормального развития российских технопарков является разработка инфраструктуры сбыта продукции при непосредственной поддержке государства. Сверхинтенсивное развитие национальной IT-отрасли в Китае во многом обязано подобной системе. В российских условиях она позволила бы на начальном этапе обеспечить отечественные технопарки заказами и упростить их вхождение в мировой рынок аутсорсинга.
Успех наших технопарков будет напрямую зависеть от выбранной стратегии развития и позиционирования. Государственная программа должна основываться на том, что российские разработчики будут не конкурировать с индийскими, а осваивать на рынке свою нишу – создание законченных высокотехнологических решений. Отечественные программисты располагают тем, чего у индийцев никогда не было. Это фундаментальные научные разработки, проинвестированные еще в советские времена. Не случайно технопарки в России создаются на основе ведущих научных центров.
Создание системы технопарков позволит решить крайне важную социальную задачу по обеспечению престижной высокооплачиваемой работой математиков, программистов, IT-управленцев. Ведь сегодня только 14% выпускников российских вузов в области IT находят работу по специальности.
Проект уже доказал свою эффективность. Например, технопарк в подмосковной Черноголовке, одним из учредителей которого выступила Cognitive Technologies, в 2004 г. смог привлечь заказы на $12 млн. Это при том, что объем вложенных в его создание средств не превысил $3 млн. Если технопарки получат от государства поддержку, экономический эффект от их работы будет еще выше.
Таможенные и налоговые преференции, скорее всего, привлекут ведущих российских разработчиков ПО. Возможно, кто-то перенесет в особую экономическую зону свою штаб-квартиру или инвестирует средства в создание дочерней фирмы на этой территории. Варианты могут быть разными. Главное, чтобы компания занималась разработкой современных IT и основная часть ее экономической деятельности была ориентирована на экспорт.
В. МАКАРОВ: Ассоциация «Руссофт» уже несколько лет продвигает проекты создания IT-парков в С. -Петербурге, Томске, Новосибирске. Мы надеемся на поддержку государства. Государство при запуске столь крупных проектов может и должно опираться на объединения бизнеса. Несколько настораживает то, что все ресурсы и налоговые льготы предполагается сконцентрировать на ряде крупных проектов, которые из-за своих масштабов смогут быть реализованы не ранее чем через 3 – 4 года. Мы выступаем за равные возможности для всей индустрии. IT-парки, по нашим расчетам, это не более 15% ее объема, т. е. не смогут объять всю индустрию. К тому же концентрация льгот не останется без внимания криминальных структур и может способствовать росту коррупции. Целесообразно отделить вопрос о предоставлении льгот от вопроса создания IT-парков и привлечь объединения бизнеса к формированию и реализации концепции IT-парков в России.
В. ГАБРИЕЛЬ: Технопарки, наукограды, экспортные зоны – это механизмы поддержки определенных территорий. Их и надо рассматривать с точки зрения «нужно или не нужно поддерживать эту территорию», а не пользы для IT-индустрии. Кроме того, любые государственные преференции влекут за собой их нецелевое использование, что, как правило, профанирует идею и не приносит желаемого результата. Разумные налоговые льготы выглядели бы намного привлекательнее, чем создание технопарков в определенных точках и их точечное финансирование. Ведь само по себе это не решает главную проблему IT-компаний: что и кому продавать. Технопарки помогут СЛАБЫМ компаниям выживать в субъективных условиях и, в общем, будут еще более ослаблять их. Наличие таких парков/зон/градов приведет, безусловно, к росту бюрократии от IT, которая заставит государство и компании тратить деньги на различные отраслевые образования стандартизации и пропаганды. Это естественно. Однако при весьма скромных размерах IT-сообщества в России велика вероятность того, что бюрократические затраты не смогут окупиться на столь небольшом рынке. Хотя, с другой стороны, эти деньги можно рассматривать как страховку от неудачи IT-компании на рынке и как возможность снижения стоимости вхождения в него. Но тогда этих усилий недостаточно. Опять же лучше явным образом предоставлять льготы в налогообложении, спонсировать вузы, а не создавать преференции по географическому принципу.
А. ТEРЕХОВ: Наукограды и технопарки доказали свою эффективность в Финляндии, Швеции, США, Индии, других странах. Не стоит изобретать велосипед, многие порядки можно просто скопировать.
И. МАСЛЕННИКОВ: Опыта создания технопарков в мире достаточно, что-то должно получиться. Хитрое кредитование под гарантии государства может хорошо сыграть – ведь для старта программистского бизнеса нужно только а) желание и б) мозги. Больших денег не надо – под конкретные результаты государство могло бы гарантировать возврат кредитов банкам и венчурным фондам.
С. АНДРЕЕВ: Идея льготного налогообложения получила развитие исключительно в плоскости создания особого экономического режима в нескольких зонах. И тут важно понять, где эти зоны находятся. Хорошо известно, что большая часть компаний-разработчиков ПО сконцентрирована в Москве. Следующие два центра – Питер и Новосибирск. Очевидно, что такие зоны нужны именно там, где есть бизнес, а не там, где он гипотетически может быть. Почему? Ответ прост. Именно этот вид бизнеса – разработка ПО – прежде всего зависим от людей. Люди – главная его ценность. А у людей есть семьи. Наши люди в целом не мобильны. Не могу себе представить, что компания, находящаяся в Москве, переедет в подмосковный город, за 60 —120 км от МКАД. Придется либо потерять людей, либо проигнорировать «помощь» государства. Я уверен, что выбор будет в пользу своих сотрудников.
То есть зоны в Питере и Новосибирске помогут локальным компаниям. Зоны в Дубне и Сарове тоже помогут локальным компаниям и, видимо, даже разовьют в этих маленьких городах разработку ПО до какого-то разумного уровня, который, тем не менее, никогда не сравнится с уровнем Москвы, так как там просто кадровый потенциал ограничен. Но большинству IT-компаний эти инициативы никак не помогут, пока такая зона не появится в Москве. А о таких планах я ничего не слышал.
Кладовая кадров
А. ТЕРЕХОВ: Нехватка квалифицированных кадров в индустрии IT – тема давняя и острая. Современный программист – вчерашний студент, и то, что сегодня система высшего образования не отвечает потребностям индустрии разработки ПО, – факт известный и печальный. В вузах Петербурга лишь 5 признанных кафедр, выпускающих в целом около 300 программистов в год. И ни одна из них не планирует увеличивать набор. В мире, по большому счету, не более 20 – 30 университетов готовят хороших исследователей в области IT по классической схеме, которая применяется и в наших лучших университетах. За этих элитных разработчиков борются ведущие предприятия. Остальные вузы работают как курсы подготовки программистов-кодировщиков, где студентов натаскивают на конкретные инструменты и технологии.
Но не все зависит от вузов. У нас очень не хватает квалифицированных преподавателей, почти нет специалистов, имеющих опыт практической работы в индустрии: переход из бизнеса к преподаванию в вузе означает снижение доходов в 5 – 10 раз.
Много талантливых студентов с периферии и из стран бывшего СССР. Хотелось бы иметь возможность оставить их работать без лишних бюрократических проблем.
Решение проблем мы видим в следующем:
- Дополнительные возможности по найму на работу в технопарках иногородних и иностранцев с упрощенными условиями получения российского гражданства.
- Снижение планки налогов (в первую очередь ЕСН, к примеру, до 15%).
- Адресные программы финансирования ведущих вузов.
- Гранты для преподавателей и студентов.
А. СВИРИДЕНКО: Найти специалиста, отвечающего требованиям компании, непросто. Традиционно в России дается очень качественное базовое образование, а вот с узкой специализацией … Пример из практики Spirit: программистов в Москве достаточно, однако нам нужны инженеры, имеющие опыт обработки цифровых сигналов, а таковых наши вузы практически не выпускают. Поэтому акцент мы делаем на внутреннее обучение сотрудников.
А еще в России мало вузов, которые готовили бы менеджеров проектов, продавцов, аналитиков.
Д. ЛОЩИНИН: «Люксофт» совместно с С.-Петербургским госуниверситетом информационных технологий, механики и оптики (СПбГУ ИТМО)участвует в проекте по подготовке разработчиков ПО. Его цель – создание учебно-производственной структуры, готовящей программистов высокого класса с учетом требований рынка. У нас есть опыт реализации подобных программ на базе МГУ им. М. В. Ломоносова и МГТУ им. Н. Э. Баумана. Е. УТКИН: С одной стороны, в России, как на Украине и в Белоруссии, кадровый резерв существенно выше, чем, например, в Индии: по данным Всемирного банка, Россия занимает 3-е место в мире (после США и Японии) по числу инженеров и научных работников на 1000 жителей. А по данным компании Brainbench, Россия на 3-м месте по числу сертифицированных IT-специалистов.
С другой стороны, специалистов не хватает. На протяжении ряда лет мы наблюдали «эффект пылесоса» , когда специалисты из регионов в массовом порядке переезжали в Москву. Постепенно «кладовые кадров» исчерпались. И тем не менее, сейчас попрежнему есть реальная возможность создания центров разработки в регионах. Даже если компании будут продолжать выплачивать своим специалистам в регионах зарплату, близкую к московской, они все равно смогут добиться существенного снижения себестоимости за счет других факторов (например, стоимости аренды). Для сотрудников же возможность получать высокую зарплату, живя в родном городе, сильный мотивирующий фактор. Именно этим мы руководствуемся, создавая региональные центры компетенции и разработки. Так что скоро, возможно, начнется обратный миграционный процесс.
Что касается участия в подготовке наших специалистов зарубежных компаний, то они, безусловно, играют свою роль. Однако главный положительный эффект лежит в плоскости не столько профессиональной, сколько бизнес-культуры, понимания бизнес-процессов в крупных международных компаниях. Этот опыт очень важен.
А. ГОЛОСОВ: Основной дефицит, который испытывает IT-отрасль,это архитекторы и системные аналитики. К сожалению, подготовка таких специалистов в вузах идет неудовлетворительно: нет квалифицированных преподавателей. Тонкая элитарная прослойка лидеров в этой области почти исчезла. Они либо уехали из страны, либо ушли в бизнес. Постепенно утрачивается семинарская культура, вытесняемая разнообразными маркетинговыми мероприятиями. Понятие научной истины заменено понятием коммерческого интереса. Возможность преодолеть кризисную ситуацию видится в интеграции вузовской и академической науки.
А. ДАВЫДОВ: В вузах мы создаем собственные программы. Основной недостаток в том, что наше обучение индивидуально, студенты не умеют общаться и взаимодействовать в команде, управлять и быть управляемыми. В зарубежных компаниях специалисты хорошо «дрессируются»,но сильно развита специализация, что затрудняет их использование в наших условиях.
И. ТИХИЙ: У нас работают специалисты, подготовленные в основном российской системой образования. Проблемы с кадровым обеспечением остро встали в 2004 г., когда обнаружился разрыв между потребностями рынка и тем, как готовят специалистов в вузах: зачастую их потом приходится учить заново. Проблемы c иностранными языками.
Г.СИЗОНЕНКО: В этой отрасли, как нигде, «кадры решают все» .С учетом гигантского «оттока мозгов» за рубеж, положение отрасли непростое. Но не катастрофическое. Опыт нашей крупкомпании свидетельствует, что и сегодня в стране есть специалисты, способные разрабатывать очень серьезные продукты.
Зарубежные компании осознанно готовят отечественных специалистов для себя, для продвижения на рынок собственных IT и продуктов. Это часть системы продаж. Поэтому нужных России программистов, способных создавать прорывные решения, могут воспитать только заинтересованные в этом российские вузы. При этом совершенно необходимы стажировки специалистов по профильным направлениям в зарубежных университетах и компаниях. У них есть чему поучиться.
А. ЕГОРОВ: Многие российские IT-компании решают кадровые проблемы своими силами. К примеру, в «Рексофте» с 2000 г. успешно работает собственный учебный центр.
А. ТЕРЕХОВ: Последние годы «ЛАНИТ-ТЕРКОМ совместно с кафедрой системного программирования мат. мех. факультета СПбГУ проводит эксперимент по подготовке IT-специалистов. Высокая востребованность выпускников кафедры доказывает правильность подхода. Под патронатом «ЛАНИТ-ТЕРКОМА» ведется научно-исследовательская деятельность НИИ информационных технологий СПбГУ. Так компания обеспечивает себе приток кадров из числа выпускников университета, которые сразу приступают к работе, не тратя по полгода на доучивание.
А. СУХАРЕВ: Многие компании-экспортеры ПО организуют совместные программы с вузами. Однако это всего лишь временные шаги. Государство должно разработать и внедрить целенаправленную систему IT-образования.
С. КАЛИН: Кадровые ресурсы есть – нужно только уметь их находить. У нас в московском офисе сосредоточено ядро департамента заказных разработок. По другим специализациям мы уже несколько лет привлекаем разработчиков со всей России. Такая вот модель аутсорсинга. Выращиваем и свои кадры, например, в лаборатории открытых информационных технологий при ВМиК МГУ им. Ломоносова.
А. ФЕДОРОВ: У нас разговор свелся к подготовке программистов. Но в кадровом вопросе сейчас не это главное. Очень сложно найти подходящего специалиста в области маркетинга, продаж, развития бизнеса, PR. Растущая компания на определенном уровне сталкивается с проблемами, для преодоления которых обычной квалификации персонала недостаточно. И одногодичные курсы переподготовки здесь не помогут. Раньше была существенная разница между уровнем работы управленцев в отечественной и западной компании, работающей в России. Сегодня ее почти нет. Менеджеры в российских компаниях больше участвуют в принятии стратегических решений. Их работа интереснее и динамичнее (особенно для тех, кто стремится строить карьеру). В сравнении с работой в западной компании работа в российской – это вызов! Центростремительные силы, или О саморегулировании
ИКС: Нужны ли дополнительные регулирующие и координирующие структуры для успешного развития отрасли?
Д. ЛОЩИНИН: Наличие единой ассоциации является залогом дальнейшего роста и развития отрасли. Это один из ключевых факторов для полной реализации научно-технического потенциала страны, а также создания сильного бренда российского ПО на западных рынках.
В. МАКАРОВ: Поскольку в решении вопросов изменения законодательства и выделения финансовых средств задействовано несколько министерств и ведомств, кажется естественным создать еще один государственный орган, который взял бы на себя функции «одного окна». На практике это приведет к росту расходов на содержание аппарата и к необходимости прохождения еще одной ступени согласования. Скорее всего, нужно идти по пути вовлечения некоммерческих саморегулирующихся организаций (и «Руссофт» на это рассчитывает) в работу по подготовке и внедрению госпрограмм. Но эти рассуждения не должны мешать созданию инфраструктуры поддержки российского экспорта в целом. Обычно она базируется на специальном государственном органе, которому предоставлены ресурсы для ведения скоординированной политики государства по поддержке экспорта, включающего и экспорт IT-продуктов и услуг.
ИКС: Возможен ли в России феномен NASSСOM как реальной силы для поддержки отрасли?
В. МАКАРОВ: Без сильной корпоративной организации, представляющей интересы индустрии, нельзя не только воплотить реальную программу ее развития, но даже и разработать ее. То, как Мининформсвязи организовало диалог с АП КИТ по разработке концепции развития рынка IT в России и как строятся отношения с «Руссофтом» по поддержке экспорта из России, дает основания для оптимизма. Теперь постараемся реализовать положения концепции. Вот тогда и увидим, как далеко государство готово идти вместе с корпоративными объединениями бизнеса в решении насущных проблем.
А. ЕГОРОВ: Если мы говорим о сильной профессиональной ассоциации, главной целью которой является лоббирование интересов игроков рынка внутри страны и маркетинговая поддержка и продвижение за рубежом, то, безусловно, такой феномен возможен. Сегодня в России есть организации, способные стать отечественным аналогом NASSCOM: АП КИТ и «Руссофт» . Они доказали свою жизнеспособность. Первые шаги уже пройдены: обе ассоциации активно готовили предложения для концепции развития IT-отрасли в РФ. В. ШЕРШУЛЬСКИЙ: Если все будет идти без потрясений, то лет через десять влияние «Руссофта» в России будет сравнимо с влиянием NASSCOM сейчас в Индии.
А. ДАВЫДОВ: До прошлого года мне казалось, что это невозможно. Нужна власть и доверие одному человеку. Обосновать большие затраты не получится: чиновники заклюют. Феномен NASSCOM – это феномен одного человека, бывшего премьер-министра, которому доверяли и про которого знали, что он будет адекватно работать для общей пользы. За всю историю России был только один такой человек – Столыпин, и то только потому, что царь ему доверял. Мне кажется, что таким лидером может быть министр образования и науки А. Фурсенко; у меня он вызывает доверие, но насколько ему доверяют другие, я не знаю.
Е. УТКИН: В России уже предпринимались попытки создать такую общественную организацию. К сожалению, союзы и ассоциации, которые появлялись и существуют сейчас в России, не могут обеспечить развитие отрасли в целом, поскольку не справляются с консолидирующей ролью. Они, скорее, представляют интересы отдельных компаний, входящих в эти ассоциации. Идет постоянное «перетягивание одеяла». Для появления в России организации, аналогичной NASSCOM, необходима консолидация игроков рынка вокруг единого стержня, которым могла бы стать государственная программа развития отрасли. Эндшпиль
ИКС: Итак, роль и место индустрии ПО в российских координатах?
Е. УТКИН: Ситуация нам благоприятствует. Многие крупные международные компании проявляют сейчас интерес к сотрудничеству с Россией в области hi-tech, и нам следует этим воспользоваться. Причем таким образом, чтобы максимально учитывались интересы российских компаний, которые государство должно активно лоббировать в рамках совместных проектов. Например, стимулировать международные компании к созданию в стране совместных предприятий, организации производства на территории России. Что касается темпов роста, то здесь многое зависит от того, сможем ли мы правильно определить свое место на мировом рынке, и от того, насколько высоко развитие данной отрасли будет стоять в приоритетах государства в ближайшие 5 – 10 лет. Думаю, что мы вполне можем рассчитывать на ежегодные темпы роста в 50 – 60%.
А. ЕГОРОВ: Чтобы занять достойное место на международном рынке, российские компании должны научиться правильно себя позиционировать, а государство – помогать им в этом. Одним из наиболее перспективных секторов работы в области разработки ПО является экспорт. Российским компаниям-пионерам удалось добиться определенных успехов в создании совершенно нового сектора российского экспорта, однако они пока не смогли продемонстрировать рост, адекватный росту мирового рынка IT-услуг. Работе с западными клиентами также мешал имидж России как нестабильной страны с высоким уровнем коррупции, преступности и бюрократии. Хотя шансы на большую игру есть: за 2002 – 2004 гг. РФ попала, наконец, в списки ведущих аналитических агентств как поставщик IT-услуг. Возможности для ускоренного развития этого направления экспорта будут сохраняться еще 4–7 лет, пока не завершится формирование рынков услуг IT в развитых странах. Помимо очевидного увеличения доходов бюджета, экспорт IT-услуг поможет России сохранить статус лидера в области hi-tech, даст новый толчок развитию образования, увеличит приток кадров в научные школы.
В. ШЕРШУЛЬСКИЙ: Если не произойдет неожиданностей, высокие темпы роста в ближайшие годы нам обеспечены.
Заметили неточность или опечатку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter. Спасибо!
Адрес: 105082, Россия, г. Москва, 2-й Ирининский пер, д. 3