Rambler's Top100
Статьи ИКС № 03-04 2016
Александра КРЫЛОВА  25 апреля 2016

В предчувствии новой индустриальной революции

Изменения в технологиях, в коммуникациях, в бизнес-практике и образе жизни людей накапливаются. Что было физическим, то становится цифровым. На наших глазах мир воссоздает себя в «цифре». 

Интернет вещей, предполагающий постоянное накопление данных обо всех подключенных объектах и их анализ в режиме реального времени, является драйвером и локомотивом процесса всеобщей цифровизации. Промышленным предприятиям и связанным с ними проектным организациям и конструкторским бюро индустриальный интернет вещей несет революционную смену бизнес-моделей – переход от массового производства к управлению полным жизненным циклом каждой сошедшей с конвейера единицы продукции, включая ее сервисное обслуживание. А сотням тысяч их заказчиков и покупателей – перераспределение затрат с капитальных на операционные.

И процесс этот уже идет: по данным McKinsey, за 2013–2014 гг. объем мирового рынка интернета вещей вырос на 160% и продолжит расти в среднем на 30% в год вплоть до 2025 г., когда его объем достигнет $11 трлн, или 11% всей мировой экономики – которая к тому времени уже выйдет из сегодняшнего тупика на новую дорогу развития.

Предпосылки революции

Скептики, считающие термины «интернет вещей», а в особенности «индустриальный интернет вещей», исключительно маркетинговыми, скажут, что за этими словами не стоит ничего такого, чего бы раньше не было на рынке. Межмашинные коммуникации не одно десятилетие внедрялись на производстве в рамках его проводной автоматизации. Тем не менее различия между ситуацией начала 2000-х, когда эта идея начала активно продвигаться, и днем сегодняшним есть. Они-то и стали основными предпосылками для роста интереса в самых разных сегментах ИКТ-рынка к концепции интернета вещей IoT и индустриального интернета вещей IIoT.

Начнем с того, что за минувшее десятилетие был сделан скачок в производстве элементной базы: от технологического процесса 90 нм, введенного в 2004 г., к техпроцессу 14 нм, а в недалеком будущем и к 10 нм. «Если в 2000-х годах Intel выпускала процессоры размером 2 см, то сегодня та же производительность и большая энергоэффективность обеспечивается кристаллом с площадью 5 мм, – объясняет Игорь Рудым  (Intel). – Это позволяет устанавливать на них высоко­уровневое ПО и реализовать самые разные интеллектуальные функции».

Кроме того, с тех пор сменилось несколько поколений стандартов сотовой связи и драматически увеличилось число пользователей услуг мобильной передачи данных. Рост интернет-трафика в мобильных сетях стал дополнительным драйвером строительства волоконно-оптических линий связи и повышения пропускной способности существующих магистральных сетей.

Еще одной предпосылкой можно считать активное строительство и ввод в эксплуатацию ЦОДов с определенным «запасом» вычислительных мощностей и развертывание на их базе разнообразных облачных сервисов. А переход от протокола IPv4 к IPv6, уже завершившийся в ряде стран, подтвердил готовность их сетей к обслуживанию огромного количества подключенных устройств. Таким образом, только к началу второго десятилетия 21-го века была создана инфраструктура, необходимая для интернета вещей.

Шанс, который нельзя упустить

Для российской экономики, в очередной раз оказавшейся в зоне турбулентности, развитие индустриального интернета вещей – это, скорее всего, последний шанс перейти из арьергарда (с 53-го места по конкурентоспособности в мире, закрепленного за нею в отчете Всемирного экономического форума в Давосе в 2016 г.) в авангард научно-технического процесса. А для наших предприятий – возможность за счет перестройки собственных технологических и бизнес-процессов, а также тесной горизонтальной интеграции их производственных систем с системами поставщиков, контрагентов и партнеров встать на одну ступень с  зарубежными конкурентами. Эффект от внедрения решений индустриального интернета в российском реальном секторе, по оценке президента «Ростелекома» Сергея Калугина , в пятилетней перспективе может превысить 1 трлн руб. за счет роста производительности труда и снижения затрат.

И хотя, по прогнозам McKinsey, на долю развивающихся экономик будет приходиться 38% потенциального экономического эффекта от интернета вещей, аналитики признают, что нефтегазовые страны как одни из первых потребителей IoT-решений будут лидировать по общему количеству их установок.

«Внедрение индустриального интернета влечет за собой два очень важных базовых эффекта», – отмечает Борис Глазков  («Ростелеком»). Первый – это повышение эффективности внутренних производственных систем предприятия, а также производственных систем его смежников за счет углубленной автоматизации и интеграции между ними. Второй же очень важный эффект – переход к революционной бизнес-модели «оборудование как сервис», или сервисной модели.

Производитель, переориентировавшийся на использование такой модели, извлекает доходы не из продажи своей продукции, а из сдачи ее заказчику в аренду, иными словами, продает не двигатель самолета, а часы, которые он налетал, не карьерный самосвал, а объем перевезенной им руды и т.д. А выбравший такую модель заказчик экономит капзатраты, снижает издержки, а заодно и обеспечивает безопасность персонала. 

Слоеный пирог в разных разрезах

Индустриальный интернет вещей, IIoT, – самый большой из сегментов поистине огромного, формирующегося нового рынка. За ним по силе экономического эффекта от внедрения, по оценкам McKinsey, следуют «умные города», где объем рынка может составить $1,7 трлн, «умная медицина и фитнес» ($1,6 трлн), «умный ритейл» и его окружение ($1,2 трлн). Аналитики McKinsey предсказывают также большое влияние технологий интернета вещей в таких сегментах, как рабочее пространство ($930 млрд), логистика и навигация ($850 млрд), подключенные автомобили ($740 млрд), «умные дома» ($350 млрд), «умные офисы» ($150 млрд).

В каждом из этих вертикальных сегментов выделяется несколько горизонтальных технологических слоев: модули IoT (конечные устройства), услуги связи, платформы управления соединениями, платформы управления приложениями, сами приложения для разных вертикалей, аналитика и сервисы (в таком разрезе видят устройство европейского рынка интернета вещей в 2025 г. аналитики компании Machina Research и эксперты Nokia). В соответствии с этим видением основными игроками рынка являются производители IoT-устройств, операторы связи, сервис-провайдеры, разработчики и поставщики приложений и сервисов, в том числе для аналитики больших данных.

Толщина «слоев» в пироге интернета вещей неодинакова. Так, «слой» производителей конечных IoT-устройств составляет всего лишь 2% в его общем объеме, еще 2% – это доля услуг связи, 1% – платформ управления соединениями, 6% придется на платформы управления приложениями и 90% (!) – на приложения и сервисы для различных индустрий и конечных пользователей. При этом операторы связи могут увеличить свою долю в пироге за счет новой для них ниши – платформ управления приложениями, считает Лидия Варукина  (Nokia): «Сейчас они должны быстро сориентироваться и предоставлять новые услуги заказчикам из разных индустрий и сегментов». А вот закрепиться в сегменте вертикальных приложений и аналитических сервисов телеком-игрокам, по ее мнению, будет достаточно сложно, и скорее всего, он будет быстро поделен между ИТ- и интернет-компаниями.

Но круг компаний, претендующих на свою долю в пироге, гораздо шире. В него входят производители электронных компонентов, чьи продукты используются как в конечном, так и в высокоуровневом сетевом оборудовании, поставщики CAD- и PLM-систем. Эти программные платформы и есть те инструменты, с помощью которых создаются «цифровые копии» сходящих с конвейера машин и устройств, чтобы отражать в себе все перемены, происходящие с физическим оригиналом, и помогать заблаговременно предсказывать появление перебоев в его функционировании. Участвовать в рынке IoT хотят провайдеры облачных и туманных вычислений и системные интеграторы. И это не считая огромного количества компаний, создающих «точечные», узкоспециализированные приложения для отдельных сегментов интернета вещей: «умных» бытовых устройств, «умных домов», «умных городов».

Каждый крупный игрок имеет свою экосистему партнеров, на пересечении интересов которых возникают совместные проекты в области IoT. В качестве примера можно привести многолетнее сотрудничество Ericsson и Volvo, нацеленное на создание беспилотного автомобиля, или анонсированный в 2015 г. технологический альянс компаний PTC и Bosch Software Innovations. Объединив свои платформы, они дают возможность разработчикам обеспечить взаимодействие устройств и систем разного типа, управлять им, а также экономично и в короткие сроки создавать приложения интернета вещей для промышленных предприятий.

Время пилотов

В нашей стране, где представлены все упомянутые выше группы игроков, как зарубежных, так и российских, рынок интернета вещей складывается постепенно. Он «прорастает» из уже сформировавшегося корпоративного сегмента М2М, на долю которого по состоянию на конец года приходилось 97% из 8 млн установленных в самые разные устройства сим-карт операторов сотовой связи (данные iKS-Consulting). Впрочем, свой вклад в процесс вносят и проводные операторы, и провайдеры ШПД.

«Все дело в общей логике того, откуда берется интернет вещей, – поясняет важность направления IIoT для операторов связи Борис Глазков («Ростелеком»), – в трендах развития рынка и его игроков, в понимании, куда перетекают денежные потоки. И эта логика применима к бизнесу любых телеком-операторов». Будучи игроком федерального масштаба и единственным оператором связи с госучастием, «Ростелеком» нацелился на самый толстый слой пирога – сегмент специализированных приложений для различных вертикалей рынка и аналитических сервисов, осваивать который, впрочем, рассчитывает с пулом партнеров, интегрируя их продукты в единое комплексное решение. До конца этого года оператор планирует отработать такую модель в нескольких пилотных проектах для крупных игроков самой разной отраслевой принадлежности.

В том же направлении в корпоративном сегменте двигаются системные интеграторы, как крупные многопрофильные, так и компании, специализирующиеся на решениях в области промышленной автоматизации и информатизации. К примеру, формирование пула разработок в области интернета вещей в компании КРОК началось еще в 2014 г. с проекта медицинских киосков для контроля состояния здоровья выходящих на смену работников, которую сегодня используют два российских предприятия, и подсистемы видеонаблюдения и видеоаналитики для Центральной пригородной пассажирской компании. А в 2016 г. его пополнил еще проект по видеоаналитике, реализуемой как сервис, для одного из крупных российских ритейлеров.

Проекты в области интернета вещей уже есть в активе многих российских системных интеграторов. Так, «Техносерв» совместно с «Акадо Телеком» организовал удаленный сбор показаний с 23 тыс. приборов, ведущих учет расхода тепловой энергии в интересах МОЭСК. Реализацией пилотных проектов в области «умного города», управления энергозатратами и высокоточного сельского хозяйства на открытой IoT-платформе PTC занимается сегодня компания Revolta Engeneering, которая, к слову, позиционирует себя как первый в России системный интегратор в области интернета вещей.

Для этой группы игроков IIoT интересен еще и тем, что открывает перед ними возможность самим стать провайдером облачных сервисов и монетизировать созданные когда-то «для себя» ИТ-ресурсы: ЦОДы, системы видеоаналитики или аналитики Big Data. «Наше руководство постоянно говорит нам о предстоящем «рывке» заказчиков в сторону аутсорсинга», – отмечает Максим Андреев  (КРОК).

Где деньги?

А точнее, в каких секторах российской экономики существует платежеспособный спрос на внедрение технологий интернета вещей? Как ни странно, все опрошенные «ИКС» аналитики одним из первых называли сельское хозяйство. Объяснений тому может быть несколько: с одной стороны, аграрный сектор практически не был затронут проводной автоматизацией, с другой стороны, всевозможные «умные» решения – от управления цветовой температурой освещения в коровнике (такой пилотный проект реализует сегодня компания DEUS на платформе Intel) до дронов, которые летают над пасущимся стадом и собирают данные о состоянии каждого животного (пилотируется SAP Labs), – очень быстро дают положительный бизнес-эффект. Ну и в-третьих, конечно, на волне импортозамещения аграрные предприятия стали получать поддержку от государства.

Ритейл – еще один сектор, интересующийся сегодня технологиями IoT. В поисках способов оптимизации бизнеса на фоне снижения потребительского спроса розничные сети все чаще обращают внимание на решения в области видеоаналитики, позволяющие отслеживать случаи кассового фрода, активность персонала, поведение покупателей, оценивать конверсию магазинов и проходимость тех или иных зон в торговом зале.

Комплексные решения в области индустриального интернета вещей востребованы сегодня в военно-промышленном комплексе, перед многими предприятиями которого стоят задачи переоснащения и налаживания выпуска новых видов сложнейшего оборудования. И в этом смысле внедрение средств удаленного мониторинга, например загрузки производственных мощностей, может существенно упростить их решение.

По-прежнему в числе интересантов IIoT называются предприятия добывающей отрасли, которые в силу их специфики (как и сельское хозяйство) обошла проводная автоматизация. «Умные» решения на шахтах, в рудниках и карьерах не только повышают эффективность добычи, но и позволят лучше контролировать безопасность персонала.

От взрывного роста в области интернета вещей нас отделяют два-три года, сходятся во мнении эксперты. Обстоятельства и логика развития, быть может, в последний раз предоставляют нашей стране возможность стать частью мирового научно-технического мейнстрима. 

Заметили неточность или опечатку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter. Спасибо!