Rambler's Top100
Статьи ИКС № 03-04 2016
25 апреля 2016

Игорь ШИЛКИН: «Лучше всего чувствую себя в экстремальной ситуации»

Он оказался подвержен всем «вирусам» своего времени: профессия физика-атомщика, научный поиск, инженерная изобретательность, дайвинг и постоянная потребность испытывать себя. Игорь Петрович ШИЛКИН, начальник Центра управления в кризисных ситуациях Штаба Всероссийской службы медицины катастроф, готов проверять себя на прочность снова и снова.

Игорь Петрович ШИЛКИН, начальник Центра управления в кризисных ситуациях Штаба Всероссийской службы медицины катастроф

Рояль в коммуналке

Родился я в Москве в первый послевоенный год. Отец – уроженец деревни Александровка под Рязанью, школьный учитель, строитель Комсомольска-на-Аму­ре, участник Великой Отечественной войны. После тяжелого ранения на фронте оказался в Москве, где и познакомился с моей мамой, коренной москвичкой. У нас была типичная семья преподавателей вузов: отец читал курс истории, а мама – экономики.

Из детских впечатлений больше всего помню многочасовые послевоенные очереди за хлебом, мукой и чернильные номера на ладони. С тех пор я ненавижу любые очереди.

В шесть лет меня отдали в музыкальную школу, в класс фортепиано. Однако больше мне нравились занятия в хоре. Мы часто выступали в Большом зале консерватории и в Доме Союзов. Занятия же за инструментом особого восторга не вызывали. Хотя родители купили мне даже не пианино, а рояль! Тогда мы жили в коммунальной квартире с огромной прихожей, куда его и поставили. С троюродным братом, который учился в той же школе по классу скрипки, мы на все праздники давали домашние концерты.

Метаморфозы роста

В начале 50-х

Самое яркое воспоминание в школе – первая любовь в третьем классе, когда, чтобы обратить на себя внимание, требовалось объект восхищения стукнуть портфелем по спине и отбить у соперника право донести ее портфель от школы до дома. До восьмого класса я был круглым отличником, хотя на уроках руку никогда не поднимал. Поэтому учителя часто ругали меня за безынициативность. Но когда у меня появился друг, активный и бесшабашный парень (мы дружны до сих пор), все вдруг переменилось – в 10-11-м классах я уже был секретарем комитета комсомола школы. Здесь нельзя было обойтись без инициативы, готовности принимать решения, брать ответственность на себя.

Для меня это был хороший опыт, я впервые почувствовал, что право руководить людьми, власть любого уровня – вещь опасная и пользоваться ею надо с осторожностью, чтобы не перейти границу, за которой начинаешь считать себя непогрешимым.

«Девять дней» моей судьбы

В те годы у всех школьников с девятого класса начиналось производственное обучение. Я был в классе программистов, где нас обучали основам того, что сейчас называется информатикой.

Тогда на экраны вышел знаменитый фильм «Девять дней одного года», который во многом определил мой дальнейший путь в жизни. Показанная там атмосфера научного поиска, романтика и риск ядерных исследований произвели на меня огромное впечатление. Стало ясно, что после школы я пойду в технический вуз, а конкретный выбор был сделан по причине весьма прозаической: тогда в МГУ, МИФИ и МФТИ вступительные экзамены проводились на месяц раньше, чем в других институтах. Со своими одноклассниками я пошел в МИФИ просто попробовать поступить. Такой настрой снял экзаменационное напряжение и помог набрать почти максимальное число баллов –19 из 20.

В те годы на первых двух курсах МИФИ учебная нагрузка была огромной, мы занимались буквально с утра до ночи. Потом учиться стало легче, появилось время на киностудию «МИФИ-фильм», где я был и оператором, и режиссером, и одним из руководителей. Мы снимали фильмы о студенческой жизни, сотрудничали с киностудией им. М. Горького, приглашали на озвучивание профессиональных дикторов. В общем, творческая жизнь кипела.

Романтика forever

В то время на каждого выпускника МИФИ, как правило, было по несколько заявок от НИИ и предприятий атомной промышленности, а мне предложили остаться на кафедре, где я защищал диплом. Я принял это предложение, хотя с точки зрения зарплаты оно было не самым выгодным: молодой специалист на предприятии получал 120 руб. в месяц, а на кафедре – 100. Зато работа была интересная. Мы занимались созданием новых систем управления для предприятий атомной промышленности. Звучит приземленно, но романтика профессии, увиденная в том самом фильме, никуда не делась. Приходилось мотаться в командировки в Сибирь по 12 раз в год на две-три недели. Ночные полеты – нечто незабываемое: до Урала видишь на земле светящиеся города и поселки, а потом наступает конец света – часами летишь над бескрайними просторами и ни одного огонька, только рыжие факелы газовых месторождений. Прилетаешь ранним утром, мороз под 40, огромное солнце над горизонтом, тебя, молодого инженера, встречает черная «Волга», чтобы отвезти в большой город за двумя рядами колючей проволоки, которого нет на карте. И обычная зеленая электричка, по утрам уходящая в гору, чтобы отвезти смену на подземные заводы. Были и свои ограничения: нельзя было даже позвонить домой из командировки, не говоря уже о поездках за границу. И наши жены, ждущие дома, привыкшие не спрашивать о работе и дате возвращения. Но я не жалею, что все это было в моей жизни.

Надо отдать должное руководителям кафедры: они не мешали нам, молодым специалистам, искать и предлагать свои решения. У них хватало опыта и понимания того, что молодежи нужно дать свободу для творчества и проявления инициативы. Результат получился достойный: за одну из созданных тогда систем управления наш коллектив получил премию Ленинского комсомола.

Как оцифровать рентген

12 лет я проработал на кафедре МИФИ, затем перешел в ЦНИИ судостроительной промышленности, где занимался информатизацией отрасли. Именно там появился проект, который в итоге связал меня с моей нынешней работой. В середине 80-х годов возникла задача хранения информации о сварных швах корпусов кораблей. При постройке корабля делают рентгеновские снимки швов, чтобы выявить дефекты. Эти снимки надо хранить очень долго. Работать с пленками неудобно, и мы занялись оцифровкой изображений. По аналогии возникла мысль об оцифровке рентгеновских снимков пациентов и передаче их в другие больницы для консультаций. И тут как раз мой сын попал в Филатовскую больницу. Появился повод поговорить с врачами. Заведующий кафедрой детской хирургии академик Ю.Ф. Исаков заинтересовался этой идеей, и в итоге в больнице был создан телемедицинский центр. Нормальных каналов связи тогда не было, поэтому первые рентгеновские снимки, которые мы передавали в 1988 г. из Москвы в Ленинград, шли к месту назначения 40 минут.

Я никогда не чувствовал себя чужим в медицинской среде. Мне повезло работать с врачами высокого профессионального уровня, которые не пытались влезать в сферу нашей компетенции и с большим уважением относились к нашей работе. И еще мне очень повезло, что я всегда занимался тем, что мне интересно, поэтому я никогда не знал, когда заканчивается рабочий день.

Б  л  и  ц     с     с  а  м  о  к  о  н  т  р  о  л  е  м  

– Много лет назад ваши руководители вам «не мешали», а как вы сами теперь?

– В первую очередь я требую от них инициативы. Есть своя точка зрения? Я готов обсуждать. Нет своего мнения, тогда я работаю «диктатором». Одна из основных задач руководителя, по-моему, – создание условий для саморазвития сотрудников. А дальше человек сам решает, хочет ли он развиваться.

Профессиональный инструктор

– Что цените в людях, а что не приемлете?

– Ценю постоянство убеждений и готовность их отстаивать на любом уровне, умение слушать и уважать оппонента, профессионализм, стремление к совершенствованию, готовность взять на себя ответственность и переступить границы общепризнанного, когда это нужно для дела. Не приемлю равнодушие, некомпетентность, нежелание учиться, хамство, неуважение к людям, которые ниже тебя по должности, образованию и т.п.

– Как относитесь к своим ошибкам?

– Прежде всего стремлюсь понять причину и оценить последствия ошибки. Если ее можно исправить, то предпринимаю для этого все меры. Если нет, то стараюсь не зацикливаться на тех вещах, которые изменить невозможно, и принимаю их как данность.

– В принятии решений вы руководствуетесь логикой или интуицией?

– Мне всегда были интересны задачи, решения которых в данный момент не знаю. Лучше всего чувствую себя в экстремальной ситуации, когда время на размышление ограничено. В большинстве случаев стараюсь быть логичным, но когда непонятно, как действовать, – полагаюсь на интуицию.

– Свободное время есть?

– Несколько лет назад построил на даче обсерваторию с профессиональным телескопом и компьютерной системой управления. Но времени смотреть на звезды сейчас нет. Лет двадцать назад серьезно занялся дайвингом и стал профессиональным инструктором, теперь у меня много учеников. Дайвинг позволяет быстро восстанавливаться после серьезных умственных и физических нагрузок. Когда уходишь в сине-голубое безмолвие, земные проблемы остаются на поверхности. Красота подводного мира завораживает, но на глубине никогда нельзя терять самоконтроль и переходить границу допустимого риска. То же самое и в работе.

                                                                                                                                                                                        Беседовала Евгения ВОЛЫНКИНА

12px">
Заметили неточность или опечатку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter. Спасибо!