• Новости
• Блоги
• Аналитика
• Новости компаний
• В СНГ и в мире
• Анонсы

Дмитрий КОМИССАРОВ: «Делать то, во что никто не верит»

Наш герой поровну делит свое время между Москвой и Парижем, отдает работе 12 часов в сутки, что не мешает ему представлять свою жизнь как череду забавных историй и, главное – получать от нее удовольствие. Как это возможно? Отвечает Дмитрий КОМИССАРОВ, генеральный директор компании «ПингВин Софтвер» (Россия) и вице-президент по продуктам Mandriva S.A. (Франция).

О призвании

Самый замечательный материальный предмет в моей жизни – программируемый калькулятор «Электроника-МК 61» – мне подарили в седьмом классе. Этот миникомпьютер, у которого было 95 команд, вводимых вручную, я ждал больше года, потому что стоил он 90 руб. – дороговато для моих родителей.

Потом был Дом комсомольца и школьника, где мы учились программировать на компьютерах ATARI. Играть на них нам не разрешали, и это было правильно.

Интерес к технике и тяга к математике у меня возникли во многом благодаря маме, изобретателю СССР. Она занималась, например, разработкой бронебойных сердечников для снарядов, выполняя самые сложные расчеты вручную. Я и сейчас считаю, что наука только одна – математика, а все остальные – та или иная степень приближения. При этом я был запойным чтецом: читал все, что попадало мне в руки, вплоть до газет «Правда», «Известия» и «За рубежом», и очень быстро.

Из трех школ, в которых мне довелось учиться, больше всего мне дала та, где из победителей районных олимпиад по физике и математике был организован экспериментальный класс при МФТИ. Каждый день первые пять минут урока мы решали контрольную для обычной школы. И если в первой четверти средний балл у меня был 2,42, то к концу учебы он вырос до 4.

Ценность, созданная из «воздуха»

В Московский институт тонких химических технологий я пошел учиться только потому, что в нем была сильная кафедра информационных технологий, для которой тогда, в 1987 г., закупались компьютеры. В институте у меня всегда был доступ к технике – сначала к IBM PC, потом к более мощным машинам.

На компьютере я работал и в армии, куда меня забрали после первого курса и откуда по постановлению Первого съезда народных депутатов СССР вернули после 16 месяцев службы геодезистом в ракетных войсках. В моем полном распоряжении была единственная в нашей дивизии ЭВМ. Для нее я составлял, ну скажем, программу вычисления азимута по часовому углу Полярной звезды. Впрочем, популярность у сослуживцев мне принесла другая разработка – программа, «заставляющая» матричный принтер печатать бланки увольнительных.

К моменту окончания института, я осознал, что хочу заниматься программированием, меня увлекал процесс, в котором из «воздуха» создается нечто материальное, имеющее и ценность, и сущность, и полезность.

От конвертации шрифтов к «Русскому офису»

Первый раз генеральным директором я стал в 23 года. К тому времени я понял, что приоритетом для меня является разработка пользовательского ПО. Капитализм уже наступил, надо было зарабатывать деньги, а руководить этим процессом в нашей команде, кроме меня, было некому. Пришлось сочетать руководство с программированием.

Тогда только появилась операционная система Windows, и мы сделали ставку на нее: разработали русификатор Chameleon и конвертировали шрифты в True Type для компании ParaGraph. Без ложной скромности скажу, что в середине 90-х я почти на каждом компьютере находил шрифты с копирайтом ParaGraph и нашим.

В 1995 г. мы взялись сделать коммерческий продукт из ядра переводчика, которое написал Вадим Бобенко в сотрудничестве с лингвистами. А потом Тагир Яппаров предложил создать совместную компанию. Так у «АйТи» появилась дочка – «Арсеналъ».

Тагиру пришла в голову и идея купить «Лексикон», версия которого для Windows так и не появилась. Мы приобрели торговую марку и за полтора года с нуля сделали «Лексикон», обладавший 80% функционала Microsoft Word. В 1998 г. нами было продано 40 тыс. экземпляров ПО под маркой «Русский Офис», а продажи Microsoft Office в России составили 100–150 тыс. Так что конкуренция была вполне осмысленной.

Потом наступила «пятилетка бесплатного софта»: в 1999 г. наши продажи упали в 15 раз, вскоре ПО вовсе перестало продаваться, и в 2003 г. «Арсеналъ» пришлось закрыть.

Разлука, обострившая радость возвращения

В группе компаний IBS я начинал как ИT-директор интернет-инку-батора. Под его «зонтиком» выросли Executive.ru, Parter.ru, другие веб-ресурсы. Самый замечательный наш проект – сервис сравнения товаров Podberi.ru – впоследствии был продан «Яндексу» за 1% его акций, притом что разработка продукта обошлась в $50 тыс. Около года назад IBS выручила за эти акции $11 млн.

Когда же «интернет-пузырь» сдулся, мне предложили возглавить новый пионерский проект IBS – Datafort. За $1 млн был построен первый в России коммерческий дата-центр, который до сих пор остается одним из ведущих игроков рынка в этом сегменте.

Разлука с любимым занятием оказалась полезной – дала острее ощутить радость возращения.

Применяя накопленное

Партнером IBS по проекту Datafort была компания Cable & Wireless, с которой мы в какой-то момент дошли до предсудебного выяснения отношений, и с тех пор я не питаю иллюзий по поводу западных компаний. Тем не менее в середине 2000-х мы с партнером учредили английскую компанию MEDIAnywhere, предлагавшую аэропортам мультимедийные киоски для загрузки «тяжелого контента». Создавали мы эти устройства в старом ангаре, вокруг которого паслись овцы. Дизайном киосков занимались два «повернутых» на технике англичанина, изготовлявших ранее макеты подводных лодок для фильмов о Джеймсе Бонде.

Права на распространение контента без DRM от четырех студий нам удалось получить, кстати, вторыми после Apple. Однако когда и киоск и контент были готовы, мы столкнулись с неожиданной проблемой: для размещения в аэропорте Хитроу от нас потребовали сжечь один киоск для проверки на токсичность. Так как стоимость киоска равнялась трем нашим месячным бюджетам, пришлось срочно заменять пластик, из которого он изготавливался, нержавеющей сталью и триплексом.

До начала кризиса мы успели разместить 24 киоска в аэропорту Рима, потом, поскольку проект был венчурным, его пришлось закрыть.

Из дальних странствий возвратясь

Когда я вернулся в Россию, Тагир Яппаров во второй раз предложил мне сотрудничество – возглавить новую для группы «АйТи» компанию «ПингВин Софтвер», в которую было выделено направление корпоративного СПО.

Переход от проприетарного ПО к свободному был бесшовным, поскольку еще со времен «Арсенала» мы вели разработку софта с использованием покупных исходных кодов. Более того, и сегодня мы считаем модель, предполагающую получение исходного кода, наиболее эффективной и ориентируемся на ее развитие, прежде всего в корпоративном сегменте.

Понимая это, я и уговорил акционеров из инвестиционного фонда NGI приобрести французскую компанию Mandriva, попавшую к весне прошлого года в сложное финансовое положение, с тем чтобы вывести ее в лидеры рынка Open Source в Европе. С тех пор я делю свое рабочее время пополам между Москвой и Парижем.

С в о б о д н о   П О г о в о р и м

– Легче или тяжелее вести бизнес за пределами России?

– Во Франции – социализм, с защитой трудящихся, с невозможностью их уволить, и это создает некоторые трудности для работодателя. У француза на первом месте даже не удовольствия, а любовь к жизни. И работа значит для него намного меньше, чем вкусная еда, хорошее вино, женщины и т.д. Так что рассчитывать на то, что французский программист задержится в офисе после 18.00 даже за день до выхода релиза, не приходится.

– Каково это – руководить программистами?

– Непросто, но интересно. Во-первых, программирование в компании – это труд коллектива, который не измеряется в строках кода. Во-вторых, у каждого программиста свой характер и свое мнение, изменить которое можно, только обладая авторитетом.

Я считаю самой сложной добродетелью терпение и постепенно пришел к мысли о необходимости дать сотрудникам возможность ошибаться.

– А как вы относитесь к своим ошибкам?

– Есть вещи, которые мне обидны до сих пор, и то, что «Арсеналъ» в итоге не выжил, я и сегодня воспринимаю как неуспех. Но это не повод погрузиться в отчаяние и думать только об этом. Надо подниматься, идти дальше, пробовать разные пути.

– Любимый вид отдыха?

– Активный. Или плавать по морю на яхте, или гонять по Европе на машине и фотографировать. Люблю Италию, объездил ее вдоль и поперек, это очень контрастная страна, в ней много старинной архитектуры, фотографировать можно с утра до вечера. Кстати, итальянцы близки нам по менталитету, но, в отличие от нас, постоянно радуются жизни.

Люблю пожарить мясо, такой отдых бывает у меня наиболее часто, ведь он не требует много времени.

– Счастье – это…

–…замечательное состояние, которое редко бывает продолжительным. И если испытывать удовольствие от жизни для меня очень важно, то постоянно пребывать в состоянии счастья необязательно, это ведет к некритичному восприятию действительности.