О дивный старый мир!

Наше время создает уникальные возможности для дискуссии. На памяти моего поколения это происходит второй раз. Что-то подобное мы испытали в период перестройки конца 80-х, когда на волне гласности стало доступно все скрытое, забытое и даже немыслимое. Мы купались в море запрещенных до той поры самиздатовских книг, смелых речей, политической полемики, мировоззрений тоталитарных сект, невероятных планов переустройства мира – все казалось возможным и все было по плечу. Это порождало оптимизм, граничащий с опьянением идиота. Желание действовать, быть открытым и внести свой вклад в жизнь вело каждого. История шла нам навстречу. В каждой комнате студенческого общежития жил либо поэт, либо философ, либо эзотерик и мистик. Это было время широчайших дискуссий.

Потом наступило отрезвление 90-ми, построение капитализма, осознание того, что описанное Теодором Драйзером и то, о чем говорила советская пропаганда, – оказывается, правда. Мы пытались понять, вписаться, выжить в непривычном и довольно несправедливом мире.

И вот теперь мы снова возвращаемся в пространство дискуссий, хотя и на совершенно другом уровне. У большинства уже нет оптимизма, и мало кто верит, что наши идеи и поступки изменят историю. Советские достижения – от мирного атома, математики, физики до кинематографа, литературы и философии – кажутся чем-то сказочным, наполненным содержанием, творчеством и смыслом, недосягаемым и уже частично непонятным. Наше же время – это время осознания происходящего и нового развития. Потому что опасность приходит к нам на порог, и отсидеться не получится. И дело вовсе не в противостоянии СВО, и даже не в противоречиях России и Запада. Дело в том, что мы основательно забыли себя.

Давайте вернемся в прошлое. Почему К.Э. Циолковский в деревянном скрипучем домике в Калуге рисует чертеж ракеты? Потому что мы – не просто двуногие без перьев, мы – Человечество! Русский космизм говорил о том, что бессмертие – это всего лишь вопрос времени. Рано или поздно мы сами из праха восстановим ушедшие поколения. И тогда нам нужно лететь в космос для того, чтобы расселить воскрешенных, и для того, чтобы собрать прах праотцов, чтобы и их воскресить. Успех толстовской «Аэлиты» и «Собачьего сердца» Булгакова – наглядное отражение того, что было в умах и сердцах. Люди верили, что в соседнем гараже инженер Лосев вполне может построить космолет, а в соседнем доме профессор Преображенский может из собаки сделать гомункула. Потом эти люди за 10–15 лет создали самую мощную экономику Европы, которая выдержала тяжелейшую в мировой истории войну. А потом за 10 лет после победы они восстановили страну и начали освоение космоса, создали технологию мирного атома, которая почти не изменилась с тех пор, мощнейшую научную школу, совершенную систему среднего и высшего образования.

Сейчас, после стольких лет топтания на месте, хочется понять, как им это удалось? И это не праздное любопытство. Наше поколение должно это понять и использовать, у нас другого выхода нет. Тот подвиг, который совершили деды, мы тоже должны совершить. Или наша участь будет незавидной.

Оборачиваясь на русскую философию и литературу середины 20 века, иногда поражаешься масштабу тех людей. В работах Вернадского, Ефремова, Павлова, Казанцева, ранних Стругацких, Ларионовой ставились вопросы об устройстве будущего, преобразовании Земли и ближайшего космоса, освоении и исследовании подводного мира, Антарктики – все это наследовало традиции широкого шага русского характера, открывающего новые земли, концепции, принципы, законы, гармонию.

Сейчас, на изломе времен, это очень важно помнить. Не только ради славы предков, но и ради жизни потомков. 

Мы не построили мир Полудня, мы скатились в мир Часа Быка. Нас встречает Новое Средневековье с комплексом неполноценности потомков, недостойных славы и мощи своих отцов. Вызовы современности требуют осознания, на голых эмоциях с ситуацией не справиться. Со всех сторон нас зовут в «дивный новый мир», пытаются доказать, что альтернативы нет, зомбируют и призывают к одичанию. Под видом торжества гуманитарных наук подсовывают постмодернизм, в котором нет ничего, кроме лжи.

Что же остается инженеру в этой ситуации? Все просто – нужно держаться своих корней. Не предавать своего мира и своего призвания, даже если к этому подталкивает вся окружающая среда. Продолжать верить в разум и использовать научно-технические знания в качестве основы для переустройства мира. Помнить, что современная технологическая цивилизация построена инженерами, а не социологами и юристами. И именно инженеры могут и должны восстановить порядок, сохранить и развить знания, восстановить суверенитет и самостоятельность мышления нашего общества. Без революций, без крикливых речей и пышных карнавалов, а каждодневным трудом и ощущением масштаба задач. Учиться этому масштабу у наших предков. Следовать старой одесской пословице: «Давайте делать хорошо, плохо само получится». Если мы замахнемся на восстановление культуры, науки всего Человечества, то уж с проблемами страны или своего района точно справимся. Мысли глобально, действуй локально – это во всех учебниках по управлению написано. Так давайте переосмыслим происходящее и начнем что-нибудь делать. 

После начала экономической войны нашу отрасль поразил ступор. До «Крымской весны» 2014 г. в среде инженеров было два сообщества: ультралевые и умеренные правые. Ультралевый подход утверждал, что мы отстали на сто, двести, триста лет и поэтому должны сдаться. Забыть о суверенитете и о самостоятельности мышления. Свести инженерную деятельность к выполнению роли техников, поддерживающих не нами созданные технологии. Весь научно-исследовательский дискурс перевести в область трактовок международных стандартов и размышлений над величием заокеанских технологий. Умеренные правые не отрицали потери самостоятельности и технологического суверенитета, но предлагали что-то делать самостоятельно. Хотя бы в нишевых отраслях, хотя бы в каких-то отдельных сегментах. Голос ультраправых был практически не слышен, потому что подавляющее большинство инженерного сообщества оказалось в ультралевом лагере. Первые постперестроечные поколения инженеров были очарованы технологиями Запада, а следующие поколения воспитывались уже в ультралевой доктрине. Достаточно вспомнить «научные» конференции последних лет, где представители IBM и Siemens, русские инженеры, рассказывали о победах в Азии и перспективных проектах в Латинской Америке, произнося через слово многозначное и очень ценное для всей аудитории местоимение «мы». В этом «мы» содержался самый главный наркотик ультралевых – ощущение причастности к мировому научно-техническому прогрессу. И никто не замечал, что платой за сопричастность оказывался отказ от самостоятельного мышления и любой стратегии, отличной от заокеанских подходов.

После «Крымской весны» стало понятно, что дальнейшее развитие инженерии по ультралевому сценарию становится сложным и опасным. Появились первые санкции и программа импортозамещения. Однако инженерное сообщество не восприняло патриотические призывы всерьез. Отказ от ультралевого подхода носит мировоззренческий характер. Он требует начать мыслить самостоятельно и критически, перестать поклоняться современным идеалам (Илон Маск, Стив Джобс, Билл Гейтс) и вспомнить забытые (Туполев, Королев, Курчатов и пр.). Такая перестройка мировоззрения порождает экзистенциальный кризис, и в 2014 г. для него явно не хватало оснований. 

Кризис грянул в феврале и продолжается до сих пор. Большая часть инженерного сообщества оказалось в ступоре. Многолетнее идолопоклонство перед Западом и отсутствие самостоятельного мышления на всех уровнях привело к необходимости поклониться Востоку. Поклонились китайцам, но те как-то не приняли русских как братьев. Тогда поклонились Ирану, но и здесь все неоднозначно. Что дальше? ЮАР, Бразилия, Мозамбик? А пока оцепенение, надежды на параллельный импорт – костыли, костыли, костыли… Семь месяцев ожидания непонятно чего. Слепая мистическая вера, что все наладится…

Давайте честно признаем – не наладится. Вернее, прошлое никогда не вернется. Но мы можем с сегодняшнего дня начать строить новое будущее. Возможно, нас ждет выбор между плохим и худшим. Возможно, будет много ошибок. Но из ступора инженерам пора выходить. Нужна новая идеология от инженерии. Нужен кураж, подобный тому, что был в начале 20 века. Лучше верить, что в соседнем гараже инженер Лосев делает космолет, чем в то, что китайцы или иранцы станут нашими единственными партнерами. И да, нужно вспомнить наконец, что такое русский инженер!

Заметили неточность или опечатку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите: Ctrl + Enter. Спасибо!

<< Предыдущая статья   Вернуться к содержанию   Следующая статья >>